Известный международный журналист Герд Людвиг много лет снимал последствия катастрофы на Чернобыльской АЭС. В 1986 году серия ошибок на атомной электростанции привела к взрыву, в результате которого около четверти миллиона человек вынуждены были навсегда покинуть свои дома, спасаясь от радиации и радиоактивных осадков.

Людвиг по заданию National Geographic Magazine несколько раз побывал на месте аварии и в окрестных регионах в 1993 г., 2005 г. и 2011 г. и собрал документальные свидетельства того, как люди и места необратимо изменились в результате трагедии.

В 2011 г. его поездку частично профинансировал фонд Kickstarter. Сейчас Людвиг выпустил приложение для iPad, где представлены более 150 фотографий, видеороликов и интерактивных панорамных съемок. Ниже представлена небольшая выборка из работ фотографа, сделанных за годы продолжающейся трагедии.

1. 26 апреля 1986 г. операторы этого машинного зала реактора №4 на Чернобыльской атомной электростанции при проведении планового ремонта допустили ряд фатальных ошибок, которые привели к разрушению реактора и к самой серьезной аварии в истории мировой атомной энергетики. Сегодня машинный зал четвертого энергоблока по-прежнему заброшен, здесь по-прежнему очень высокий уровень радиации.

2. Рабочие в респираторах и пластиковых защитных костюмах остановились ненадолго передохнуть. Они бурят скважины для установки дополнительных свай внутри саркофага. Это опасная работа: уровень радиации здесь настолько высок, что им приходится постоянно следить за показаниями счетчиков Гейгера и дозиметров, а разрешенное время работы здесь ограничено 15-ю минутами в день.

3. В течение многих лет предпринимались отчаянные попытки укрепить крышу «Укрытия» и не дать ей обрушиться. Внутри саркофага тускло освещенные туннели ведут в мрачные помещения, заваленные проводами, кусками покореженного металла и другим мусором. Из-за обрушения стен все вокруг покрыто радиоактивной пылью. Работы по стабилизации саркофага завершены, и на сегодняшний день радиоактивные внутренности реактора ждут, когда их демонтируют.

4. Раньше, для того чтобы попасть в зону, находящуюся ниже расплавленного ядра реактора, рабочие вынуждены были преодолевать опасные лестницы, хотя чрезвычайно высокий уровень радиации позволяет находиться в этой зоне всего несколько минут. Для того чтобы ускорить спуск, был построен пологий коридор, так называемая наклонная лестница.

5. Рабочие, которые строят новое Укрытие, стоимостью около $2.2. миллиарда, получают опасные дозы радиации, находясь рядом с саркофагом. Новая конструкция в виде арки весом в 29 000 тонн, высотой 105 м и шириной в 257 м накроет существующий саркофаг и позволит демонтировать отслужившее свой срок укрытие. Для создания максимально прочной основы нового сооружения в землю на глубину в 25 м вобьют 396 огромных металлических труб.

6. С крыши гостиницы «Полесье» в центре Припяти открывается вид на злополучную Чернобыльскую атомную электростанцию. Раньше в Припяти жили 50 000 человек, сейчас это город-призрак, постепенно зарастающий сорняками.

7. Припять расположена менее чем в трех километрах от реактора. Город был построен в 1970-х гг. для ученых-атомщиков и сотрудников Чернобыльской АЭС. Когда-то население Припяти составляло почти 50 000 человек, здесь кипела жизнь. Власти не сразу известили население об аварии, эвакуация началась только спустя 36 часов после взрыва.

Заброшенная школа Припяти. Украина, 2005. Фото: Gerd Ludwig/INSTITUTE

8. Когда власти Советского Союза в конце концов объявили об эвакуации, у многих просто не было времени собраться. Советский Союз официально объявил о катастрофе только спустя три дня после взрыва, когда радиоактивное облако достигло Швеции и шведские ученые в лаборатории обнаружили радиоактивное заражение на своей обуви.

9. Спустя девятнадцать лет после катастрофы пустые школы и детские сады в Припяти – когда-то крупнейшем городе, попавшем в зону отчуждения, с населением в 50 000 человек – остаются безмолвным напоминанием о трагических событиях. Часть заброшенного школьного здания с той поры успела обрушиться.

10. В день катастрофы ничего не подозревающие дети спокойно играли в детском саду в Припяти, городе-спутнике АЭС. На следующий день их эвакуировали. Им пришлось оставить все, даже любимых кукол и игрушки.

11. Ветер гуляет в заброшенном городе. 26 апреля 1986 г. парк аттракционов готовился к первомайским праздникам. В это время, менее чем в трех километрах отсюда, взорвался 4-й реактор Чернобыльской АЭС.

12. Когда 26 апреля 1986 г. взорвался реактор Чернобыльской АЭС, в Припяти этот парк аттракционов с автодромом и колесом обозрения готовился к празднованию 1 мая. С тех пор прошло 25 лет, и полуразрушенный парк стал символом заброшенного города. Сейчас – это одна из достопримечательностей для туристов, наводнивших Припять в последнее время.

13. В 2011 г. правительство Украины официально разрешило туристические поездки в зону отчуждения. На фото: туристы бродят по заваленным мусором коридорам и пустым классам одной из школ Припяти. Пол в столовой усеян сотнями брошенных противогазов. Один из туристов привез свой собственный – не для защиты от радиации, а ради смешной фотографии.

14. Атомная катастрофа привела к радиоактивному заражению десятков тысяч квадратных километров. 150 000 человек в радиусе 30 км вынуждены были в спешке покинуть свои дома. Сейчас почти все деревянные избы в деревнях, попавших в зону отчуждения, стоят заброшенными, и природа постепенно берет верх над этими остатками цивилизации.

15. 92-х летняя Харитина Деча – одна из нескольких сотен пожилых людей, которые вернулись в свои деревни в зоне отчуждения. Ей важно умереть на своей земле, пусть даже всеми покинутой и забытой.

16. В раковине – помидоры со своего огорода пожилой пары Ивана Мартыненко (ему 77) и Гапы Семененко (ей 82). Они оба глухие. После эвакуации в числе несколько сотен пожилых людей они вернулись в свой дом. Эти люди живут в основном тем, что получается вырастить на загрязненной почве.

17. Олег Шапиро (54 г.) и Дима Богданович (13 лет) проходят лечение от рака щитовидной железы в Минской больнице. Здесь подобные операции делают ежедневно.

Олег – ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, он получил очень большую дозу облучения. Для него это уже третья операция.

Димина мама уверена, что сын заболел раком из-за радиоактивных осадков, однако его доктора придерживаются более осторожной точки зрения. Официальные лица часто получают распоряжения преуменьшать опасность радиации.

18. Шестнадцатилетний Дима Пыко проходит лечение от лимфомы в Детском Онкологическом центре (Центр онкологии и гематологии) под Минском в пос. Лесное. Центр был построен при серьезной финансовой поддержки Австрии после того, как в тех регионах Белоруссии, где выпало много радиоактивных осадков после Чернобыльской катастрофы, резко увеличилось количество заболеваний детской онкологией

19. Пятилетний Игорь родился с серьезными умственными и физическими пороками. Родители отказались от него, и теперь он вместе с еще 150 детьми-инвалидами живет в специализированном детском доме.

Это лишь одно из подобных учреждений в южной Белоруссии, которые поддерживает международная благотворительная организация «Дети Чернобыля». Она была создана Эди Роше в 1991 г. для помощи детям — жертвам самой страшной атомной катастрофы в мире.

20. Веронике Чечет всего пять лет. Она болеет лейкемией и проходит лечение в Центре радиационной медицины в Киеве. Ее мама, Елена Медведева (29 лет) родилась за четыре года до Чернобыльской катастрофы под Черниговом – после взрыва на город выпало много радиоактивных осадков. По словам врачей, заболевания многих пациентов напрямую связаны с выбросом радиации в результате аварии.

21. Умственно отсталый мальчик нюхает тюльпан в одном из детских домов Белоруссии.

Считается, что в регионах, где выпали радиоактивные осадки, рождается больше детей с различными пороками развития и умственными отклонениями. Это убеждение разделяют многие – но не все – и в научном сообществе. Международные благотворительные организации, созданные после катастрофы, продолжают помогать нуждающимся в поддержке семьям и детским домам, где живут дети, пострадавшие в результате радиоактивных осадков.

22. Каждый год в годовщину аварии — 26 апреля – у Памятника пожарным проходит ночная поминальная служба в память о всех погибших в результате этой катастрофы. Два человека погибли непосредственно во время взрыва, еще 28 пожарных и сотрудников АЭС – вскоре после катастрофы, получив смертельную дозу радиации. С тех пор от рака и социальных потрясений из-за массовой эвакуации умерли еще многие тысячи человек.

Перевод с английского Ольги Антоновой

Первыми были эвакуированы женщины и дети. В этом уголке бывшего Советского Союза стояла проблема нехватки автобусов. Чтобы вывезти из города 50 тысяч человек сюда съезжались автобусы из других областей страны. Длина колонны автобусов составляла 20 километров, это означало, что когда первый автобус покидал Припять, последнему уже не были видны трубы электростанции. Менее чем через три часа, город опустел совсем. Таким он и останется навсегда. В начале мая была организована эвакуация людей, проживающих в 30-километровой Зоне отчуждения вокруг Чернобыля. Работы по обеззараживанию были проведены в 1840 населенных пунктах. Однако Чернобыльская зона отчуждения не была обустроена до 1994 года, когда последних жителей сел в западной ее части переместили в новые квартиры в Киевской и Житомирской областях.

Сегодня Припять - город призраков. Несмотря на то, что там никто не живет, город обладает своим изяществом и атмосферой. Он не прекратил свое существование, в отличие от соседних деревень, которые были захоронены в землю экскаваторами. Они обозначены только на дорожных указателях и картах деревенской местности. Припять, также как и вся 30-километровая Зона отчуждения, охраняется милицией и патрульной службой. Несмотря на их постоянное дежурство, город не раз подвергался грабежу и мародерству. Весь город разграблен. Не осталось ни одной квартиры, куда бы ни наведались воры, забравшие все драгоценности. В 1987 году у жителей была возможность вернуться, чтобы забрать небольшую часть своих вещей. Военный завод «Юпитер» проработал до 1997 года; знаменитый плавательный бассейн «Лазурный» действовал до 1998 года. На данный момент они разграблены и разрушены еще больше, чем квартиры и школы в городе все вместе взятые. Есть еще три части города, которые до сих пор находятся в эксплуатации: прачечная (для Чернобыльской атомной электростанции), гаражи для грузовых автомобилей и глубинная скважина с насосной станцией, которая снабжает водой электростанцию.

Город полон граффити 1980-х годов, знаков, книг и изображений, преимущественно связанных с Лениным. Повсюду его лозунги и портреты - во дворце культуры, гостинице, больнице, отделении милиции, а также в школах и детских садах. Прогулка по городу похожа на возвращение назад в прошлое, разница лишь в том, что здесь никого нет, даже птиц в небе. Можно лишь представить себе картину той эпохи, когда город процветал, во время тура мы покажем Вам исторические фото. Чтобы подарить Вам яркое представление о временах Советского Союза, мы предлагаем советскую форму, ретро-прогулку в нашем РЕТРО ТУРЕ . Все строилось из бетона. Все строения однотипные, как и в других городах, построенных при Советском Союзе. Некоторые дома заросли деревьями, так что их едва заметно с дороги, а некоторые здания износились настолько, что рухнули от большого количества выпевшего снега. Чернобыль - это жизненный пример того, как Матушка-природа берет свое над стараниями множества людей. Через несколько десятилетий от города останутся лишь руины. В мире нет ни одного подобного этому уголка.

21 июня 2017 года Кабинет министров Украины утвердил программу снятия с эксплуатации ЧАЭС. В частности, до 2020 года планируется начать работы по консервации блоков ЧАЭС № 1, № 2, № 3, ввести в эксплуатацию ХОЯТ-2 (хранилище отработанного ядерного топлива) и начать работы по перевозке отработанного ядерного топлива из ХОЯТ-1. Также предусмотрено введение в эксплуатацию завода по переработке жидких радиоактивных отходов, промышленного комплекса по обращению с твердыми радиоактивными отходами и начало работы по переработке радиоактивных отходов, накопленных за период эксплуатации ЧАЭС.

Кроме этого, 7 июня 2017 Кабинет министров Украины утвердил проект строительства централизованного хранилища отработанного ядерного топлива реакторов типа ВВЭР отечественных атомных электростанций (ЦХОЯТ). Объект планируют построить между селами Старая Красница, Буряковка, Чистогаловка и Стечанка Киевской области. Общая сметная стоимость ЦХОЯТ, которое планируют построить за 16 лет, составляет 37 млрд грн (более $1,42 млрд).

Что сейчас происходит на станции?

Сейчас на ЧАЭС реализуется ряд международных проектов для обеспечения работ по снятию с эксплуатации энергоблоков и преобразованию объекта «Укрытие» в экологически безопасную систему. После аварии из всех остановленных реакторов и бассейнов выдержки ядерное топливо было выгружено и перемещено для временного хранения в хранилище отработавшего ядерного топлива.

В конце ноября прошлого года на ЧАЭС завершился процесс накрытия четвертого энергоблока Чернобыльской АЭС новой защитной аркой. Она понадобилась в связи с изношенностью старого саркофага, который был построен сразу после аварии на станции в 1986 году.

Строительством новой арки занимался международный консорциум Novarka. Финансированием проекта занимался международный донорский фонд «Укрытие» под управлением Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). Общая сумма строительства составила около 1,5 миллиарда евро.

На территории Чернобыльской АЭС сегодня продолжается строительство сухого хранилища для отработанного ядерного топлива (ХОЯТ-2). В настоящее время отработавшее топливо на площадке ЧАЭС хранится во временном хранилище «мокрого типа», построенном еще в советские времена (ХОЯТ-1), и в бассейнах выдержки. Временное хранилище отработавшего ядерного топлива (ХОЯТ-2) обеспечит возможность «сухого» хранения на протяжении периода не менее 100 лет более чем 20 тысяч отработавших тепловыделяющих сборок. Проект финансируется со Счета ядерной безопасности (СЯБ) и ведется компанией Holtec International, США.

На ЧАЭС также ведутся работы по возведению новой арки (Укрытие-2). Новый безопасный конфайнмент представляет собой изоляционное арочное сооружение над разрушенным в результате аварии 4-м энергоблоком ЧАЭС. Ее строительство было начато в 2007 году. Первоначально предполагалось, что проект будет готов к 2012-2013 годам, но из-за недостаточного финансирования сроки сдачи объекта откладывались. Завершение проекта и сдача его в эксплуатацию ожидаются в ноябре 2017 года. После завершения строительства при условии достаточного международного финансирования будет начата подготовка к демонтажу предыдущего «Укрытия» и конструкций реактора.

Когда произойдет окончательный вывод ЧАЭС из эксплуатации?

Окончательный вывод из эксплуатации может продлиться до 2065 года. До 2022 года предполагается окончательно закрывать и консервировать реакторы и наиболее «грязное» оборудование, после чего в течение более 20 лет (до 2045 года), когда произойдет природный полураспад радионуклидов, начнется консервация, демонтаж и переработка остального оборудования и конструкций.

Православная Церковь везде, где бы она ни находилась — иногда в местах, совсем не предназначенных для жизни, — преображает собой все вокруг. Яркий пример тому — храм пророка Илии в 30-километровой зоне отчуждения вокруг Чернобыльской АЭС.

На всей территории Зоны царит разруха и запустение, а храм стараниями настоятеля и горстки прихожан ухожен, и в нем идут службы. В том, что православный храм — единственный островок нормальной жизни Чернобыля, убедились корреспонденты «Нескучного сада» диакон Федор КОТРЕЛЕВ и Константин ШАПКИН.

Каждый год 26 апреля рядом с тем самым 4-м энергоблоком проходит собрание в память всех погибших от катастрофы. Вот уже несколько лет стараниями отца Николая Якушина церемония начинается с панихиды.
А в 1. 23 ночи 26 апреля колокол, установленный во дворе Ильинского храма в Чернобыле, звонит столько раз, сколько лет прошло со дня катастрофы. В этом году колокол звонил 21 раз

Строительство Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС) началось в 1970 году в 19 километрах от райцентра Киевской области г. Чернобыля. В том же году в двух километрах от атомной станции был построен город Припять, в котором поселился обслуживающий персонал ЧАЭС — на момент аварии численность населения города составляла 60 тыс. человек (в Чернобыле проживало 15 тыс. человек). 26 сентября 1977 года первый энергоблок ЧАЭС дал первые киловатты электричества. Спустя 19 лет, в ночь на 26 апреля 1986 года по до сих пор не выясненным причинам произошел взрыв на 4-м энергоблоке, повлекший за собой выброс гигантского количества радиоактивных материалов в атмосферу. В ликвидации последствий аварии на ЧАЭС участвовали около 500 тыс. человек. С первых дней аварии и по сей день вокруг ЧАЭС действует 30-километровая зона отчуждения, в которую можно попасть только по специальному разрешению. Внутри зоны вокруг различных объектов установлены специальные зоны меньшей площади.

Доска, установленная во дворе храма Илии Пророка. «Звон скорби. Остановись и склони голову - перед тобой Древлянская земля в горе ядерной катастрофы. Перед народом, который жил здесь веками и, как песок, рассыпался по всему свету. Боже, помоги нам грешным преодолеть эту беду»

В Чернобыль (19 км от ЧАЭС), в отличие от Припяти (3 км), люди возвращаются

Припять была построена в 1970 году всего в трех километрах от атомной станции, чтобы жившим в городе сотрудникам ЧАЭС удобно было добираться до работы. Эта близость и погубила город: здесь радиационный фон так высок, что жить совершенно невозможно

Уже 21 год, как в город ядерщиков Припять строжайше запрещен въезд: катастрофа 1986 года, причины которой до сих пор не выяснены, сделала город опасным для людей. Лишь мародеры и прочие искатели приключений проникают в Зону. Это они оставили свои рисунки на стенах зарастающего лесом припятского дома культуры

Чернобыльская тишина

Пустые дома, заросшие мелким, сорным лесом и оплетенные джунглями плюща. Десятки, сотни пустых домов. Если окна закрыты ставнями, дом похож на покойника с закрытыми глазами. А если ставни распахнуты и оконные проемы зияют пустотой, тогда это похоже на предсмертный крик. Машин здесь практически нет, и поэтому стоит полная тишина, нарушаемая только пением птиц, от которого становится еще жутче.

Город Чернобыль — это Зона. Кто-то называет ее мертвой, кто-то по-официальному зоной отчуждения, но все говорят «зона». Все время вспоминаешь «Сталкер» Тарковского.

Время от времени по зарастающим мелколесьем улицам проходят люди, одетые в камуфлированную униформу. На груди — нашивка с группой крови, в кармане — маленький дозиметр, который регулярно нужно сдавать на проверку для того, чтобы узнать, сколько на твою долю досталось радиации. Эти люди работают в «Чернобыльсервисе» и нужны здесь для обслуживания саркофага. Это дозиметристы, постоянно замеряющие радиоактивный фон в Зоне, это инженеры и строители, поддерживающие в порядке железобетонный саркофаг, укрывающий 4-й энергоблок станции, это водители спецтехники, вывозящей радиоактивные предметы в специальные захоронения. С одним и сотрудников «Чернобыльсервиса», дозиметристом Николаем из Таганрога, корреспонденты «НС» познакомились вскоре по приезде в Чернобыль.

Гуляя по городу, мы очутились в Парке памяти — на площадке, поросшей травой, стоят свежевыкрашенные пожарные машины, БТР и другая спецтехника. Мы решили приложить к машинам карманный дозиметр, который моментально показал повышенную радиацию. В этот момент раздался громкий крик: «Вы что там делаете?! Немедленно назад!» Кричал человек средних лет в камуфлированном костюме и с большим дозиметром через плечо. «Там может быть повышенный фон», — сообщил нам Николай. Но посмотрев на цифры, зафиксированные нашим прибором, дозиметрист не на шутку испугался: «Это, хлопцы, что-то слишком много!» Николай побежал к технике и включил свой дозиметр. Впрочем, найти «грязное пятно» ему не удалось: видимо, пятнышко было небольшое, а показать точное его место мы не могли.

Люди в камуфляже - инженеры, дозиметристы, строители - работают на саркофаге, укрывающем 4-й блок ЧАЭС. «Должен же кто-то делать эту работу», - говорят они

Контроль за уровнем радиации в Чернобыле обязателен

Памятник героям Чернобыля. Прототипом этого монумента послужил пожарный расчет ЧАЭС, дежуривший в ночь катастрофы. Почти все его бойцы погибли

Таких людей, как Николай, здесь, в Зоне, несколько сотен. Они приезжают на несколько дней и возвращаются домой — это называется вахтовый метод. «Ну должен же кто-то делать эту работу, — спокойно говорят они. — Да и зарплаты тут повыше, чем с той стороны зоны».

26 апреля исполнился 21 год с того дня, когда очень симпатичный украинский городок стал одним из синонимов беды, ужаса, катастрофы. Ночь на 26 апреля 1986 года, когда взорвался реактор 4-го энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, разделила жизнь тысяч людей на «до» и «после». И эта борозда настолько глубоко прошла по жизням людей, что до сих пор, почти через двадцать один год, они помнят каждую минуту трагедии. Например, один вспоминает: «Утром 27-го в полдевятого выхожу я из дома, а навстречу люди в химзащите…» — «Да нет, в полдевятого их еще не подвезли, это уже днем было, ближе к двенадцати!» И так чернобыляне и припятяне могут рассказывать все поминутно. Многие говорят, что катастрофа снится им все эти годы, а Зона как бы не желает отпускать их. «Мне было тринадцать лет, когда произошел взрыв, — вспоминает киевлянин Роман. — Жили мы в Припяти: родители работали на станции. Помню, как только узнал от ребят про аварию, хотел взять в гараже мопед и поехать к станции — мы ведь ничего тогда не понимали. Но не смог открыть ворота гаража: замок заклинило, так и не поехал. Может, потому и живу до сих пор. На следующий день нас эвакуировали. Прошло столько лет, а я все равно каждый год приезжаю и в Чернобыль, и в Припять. Почему? Не знаю, тянет, и все. Мне все эти годы каждую ночь снится Припять! И только несколько лет назад у меня прошло постоянное чувство беспокойства, которое было все годы после аварии». Сейчас в Припяти абсолютно пусто. Радиационный фон в городе очень высок, жить там совершенно нельзя. Блочные многоэтажки стоят пустыми, улицы зарастают лесом. В квартирах валяются сломанная мебель, обрывки обоев, одежда, обувь. Пол усыпан битым стеклом. Это результат 20-летней деятельности времени и мародеров. По оценкам инженеров, эти дома никогда уже не станут жилыми: слишком большая степень разрушения.

Cамоселы

Узнав о том, что в Чернобыле нас интересует все, наш новый знакомый, автомеханик «Чернобыльсервиса» Петро, решил показать самое, с его точки зрения, важное – самоселов: «Представляете, некоторые из них даже в дни всеобщей эвакуации, когда все драпали отсюда, не уехали. Вот к таким и идем!» По чернобыльским улочкам Петро ведет нас куда-то в глубь кварталов. Сумерки стремительно переходят в ночную тьму, на часах девять вечера. Только потом нам сказали, что в Чернобыле есть комендантский час, 20.00, после которого любые передвижения по городу строжайше запрещены. Но то ли нам повезло, то ли Петро знал, где идти, — нас не поймали. Только с наступлением ночи в Чернобыле становятся видны признаки человеческого жилья — кое-где в окошках горит свет. Есть тут, правда, несколько пятиэтажек, где живут вахтовики, — там всегда людно и светло. Но в основном Чернобыль весь одноэтажный, частный. До революции город находился в черте оседлости, и здесь было больше половины евреев. В Чернобыле до сих пор показывают могилу одного и основателей хасидизма Наума Чернобыльского. В годы Великой Отечественной войны большинство евреев были уничтожены немцами. И все равно, если бы не катастрофа, город мог бы походить на Витебск с картин Шагала: маленькие, когда-то беленые домики, какие-то плетенные из веток сарайчики…

А свет в окошках — это самоселы, люди, по разным причинам выбравшие жизнь между пятен радиоактивного загрязнения, с дозиметром в руках. В основном это старики-пенсионеры, которым, как они сами говорят, нечего терять. Их тут десятка два-три.

Петро все двадцать лет, прошедшие с катастрофы, работает в Чернобыле вахтовым методом в автомастерской. «Во-первых, я люблю Чернобыль, во-вторых, здесь есть работа, а за Зоной нет», — объясняет он. С уверенностью частого гостя Петро перемахивает забор, отворяет изнутри калитку, стучит в окно: «Семеныч, открывай!» Хозяин, старый, но все же еще не дряхлый человек, впускает нас в дом: «Степан Семеныч, — представляется он, — а це жинка моя, бабка Наталка». Бабушка несколько испугана, но, увидев знакомую физиономию Петра, улыбается и приглашает нас войти. В доме все несколько ветхо и чуть-чуть запущено, как бывает у стариков. Но в каждом красном углу — по добротной большой иконе, и от этого возникает чувство основательности и уюта. На книжной полке фотография хозяев в молодости — все как положено, — на столе свежие булки, испеченные бабкой Наталкой.

Степан Семенович и баба Наталка - коренные чернобыляне. «После аварии дали нам квартиру в другом городе, - рассказал Степан Семенович, - съездил я, посмотрел и понял: не сможем жить на чужбине. Так и остались здесь, в Чернобыле. И ничего, живем»

После Катастрофы им дали жилье в одном из городов Украины, но съездив туда на пару дней, Семеныч понял: жить не стану. И они вернулись в Чернобыль.

— Как же вы жили? Не страшно было?

— А так вот и жили. Когда станция взорвалась, мы как раз картошку сажали, помидоры. Так что с голоду не помирали. Да и магазин работал: ликвидаторам же тоже надо было как-то жить, — вспоминает Степан Семеныч.

Город стремительно пустел, к началу мая вывезли женщин, стариков и детей, чуть позже мужчин. Во избежание паники людям говорили, что они покидают свои дома на два-три дня, так что брали с собой деньги, документы и смену белья. Едва Чернобыль опустел, началось мародерство. Сначала по домам в поисках добра прошлась милиция, потом военные, а уже позже стали наведываться «специалисты широкого профиля». «Помню, — рассказывает Семеныч, — в первые дни я не раз воевал с милицией. Да-да, выйду, бывало, с топором и прямо так и говорю: а ну, мол, ложи взад все, что взял, а не то я тебе всю машину поразбиваю!»

Живут самоселы на пенсию и с огорода. Конечно, прежде чем копать новую грядку, «прозванивают» землю дозиметром. Если дозиметр показывает повышенный фон, копают в нескольких метрах в стороне. Еще ловят и едят рыбу из реки Припять, на которой стоит город. Уверяют, что радиации в рыбе даже меньше, чем в купленной в Киеве на базаре. Едят и грибы из окрестных лесов. Но только белые: они единственные почему-то не накапливают радиации. «Радиации мы не боимся, — говорят самоселы, — ведь живы же мы до сих пор, значит, не так она и страшна! А те, кто тогда уехал из родных мест, — где они сейчас? Да большинство уже поумирало, а мы тут жили, живем и будем жить, пока от старости не помрем!»

Созижду Церковь Мою

Спросите у любого человека в Чернобыле, пусть он вахтовик и приехал сюда впервые только вчера, как пройти к Ильинскому храму. Вам покажут. Потому что храм пророка Илии — это, без всякого преувеличения, самое живое место на всю 30-километровую зону отчуждения. У самоселов жизнь, а в церковной ограде Ильинского храма — поистине Жизнь с большой буквы. Если Чернобыль и все населенные пункты Зоны чем дальше, тем больше погружаются в заросли и разваливаются, то здесь вдоль аккуратных гравийных дорожек цветут цветы, здесь стриженый газон, на котором расставлены столы для летних трапез. Здесь свежевыбеленные стены и сияющие золотом купола. После прогулки по пустому и безмолвному Чернобылю чувствуешь себя, как послы князя Владимира в святой Софии. Кажется, что даже птицы здесь поют громче.

А всего семь лет назад храм был под стать общечернобыльскому пейзажу: заколоченные окна, покосившиеся купола, облупленные стены. И так было до тех пор, пока хватало сил на это смотреть у бывшего прихожанина Ильинского храма Николая Якушина. Сейчас протоиерей Николай Якушин — настоятель Ильинского храма, а тогда он был просто механизатором, сотрудником одного из агрокомплексов. «Понимаете, — рассказывает о. Николай, — я коренной чернобылянин, и жена моя, матушка Любовь, тоже здешняя. Мы после аварии, конечно, уехали, нам в Киеве квартиру дали, но в Чернобыль все равно регулярно приезжали: на кладбище могилки навестить, посмотреть на родные места. А храм Ильинский нам особенно дорог: мы здесь и крестились, и венчались, здесь и мама моя, и бабка прихожанками были. В общем, любим мы его очень».
Однажды приехав в Чернобыль, Николай Якушин увидел, что храм попросту начал разваливаться: главка на колокольне вот-вот упадет, крыльцо отломилось от стены и врастает в землю. Он понял: надо что-то делать. Пошел в администрацию зоны отчуждения: дайте досок, дайте кровельное железо, дайте краску. «Там удивились: а ты кто такой? — вспоминает о. Николай. — Я им: да я прихожанин этого храма! А они и говорят: шел бы ты отсюда. Я и пошел — к владыке Митрофану».

Викарий Киевского митрополита архиепископ Переяслав-Хмельницкий Митрофан встретил Николая приветливо. «А я ему и говорю: нельзя ли назначить в Чернобыль настоятеля, а то меня, как лицо неофициальное, все гоняют? Владыка говорит: будем искать. Проходит месяц, вызывает меня владыка и говорит: а ты ведь у нас в семинарии учишься? Я тогда и вправду учился в семинарии: поступил просто так, для повышения образования. А он: вот ты и принимай приход в Чернобыле, а то у нас никто не хочет туда ехать, боятся». Так Николай Якушин стал диаконом, а потом и священником.
Настоятелем храма в Чернобыле должен быть именно такой человек. Отец Николай совмещает в себе невероятную энергию (ведь Чернобыль — все-таки город энергетиков!) с удивительной добродушностью: с его лица никогда не сходит улыбка, а представить себе его рассерженным просто невозможно! Все светские навыки — инженерные, технические, механизаторские, строительные — очень пригодились новому настоятелю Ильинской церкви. «Купол выравнивал самолично, — с нескрываемой гордостью сообщает матушка Любовь. — Смотреть страшно было, но построил какие-то подмостки, обвязался веревкой, помолился и полез». Ремонтом в храме руководил тоже сам отец-настоятель. Украшал храм тоже сам: про что ни спросишь в храме — про причудливые ли металлические цветы на дверях, про гробницы, в которых покоятся частицы святых мощей, — на все один ответ: а это батюшка сам сделал. Конечно, во всем отцу Николаю помогает его матушка. Она и за ящиком, и на клиросе, и в приходской гостинице, где останавливаются гости вроде корреспондентов «НС» или духовенство, приезжающее иногда сослужить с отцом Николаем, и в трапезной. Одним словом — гармония. Единственное, о чем приходится жалеть, — это очень малочисленный приход. Но откуда ему здесь, в Чернобыле, быть большим? Самоселы — стары и немощны, вахтовики — загружены работой. И все же приход, хотя и маленький, есть и в Чернобыле. На воскресной литургии бывает пять-шесть человек, на праздники — побольше. В такие дни церковного года, как Великая суббота, Пасха и Радоница, которую здесь называют «Гробки», приезжает по несколько сот человек.

Конечно, отцу Николаю приходится нелегко: маленький приход — маленький доход. А работ в Ильинской церкви требуется очень много: и отопление провести, и крышу перекрыть, и вырубить мелколесье, которым за годы, прошедшие после Катастрофы, зарос церковный двор. Три года назад настоятель поехал за советом к своему архиерею: как быть? И владыка Митрофан благословил отца Николая совершать крестный ход по украинским епархиям с чтимой иконой Ильинской церкви — образом свт. Николая. Согласно храмовой описи, эта икона уже в XVIII веке почиталась как чудотворная: от нее неоднократно были зафиксированы случаи исцеления. Вот с этой иконой и проезжает отец Николай по приходам. Все пожертвования идут на поддержание Ильинской церкви: «Мы так и говорим: святитель Николай нам послал отопление в храме. Очень большой помощник!» — рассказывает матушка Любовь.

А в прошлом году, на двадцатилетнюю годовщину Чернобыльской аварии, Ильинскому храму была пожалована митрополитом Киевским еще одна святыня: икона Спас Чернобыльский — пожалуй, одна из самых необычных по иконографии икон, какие нам доводилось видеть. Христос, Богородица, архангел Михаил, души погибших в Катастрофе, спасатели в противогазах, врачи и энергетики в белых халатах — необычные, слишком «современные» персонажи очень убедительно напоминают, насколько недавно произошла чернобыльская трагедия. Образ был написан в 2003 году по благословению Блаженнейшего митрополита Киевского Владимира. В прошлом году отец Николай с двумя иконами проделал путь от Севастополя до Чернобыля: есть предание, что таким маршрутом шел, проповедуя Евангелие, св. апостол Андрей Первозванный. «Поскольку Чернобыль так или иначе затронул каждую семью, люди с большим волнением и с большой верой приходят к этому образу», — говорит отец Николай.

«Батюшка, так сколько у вас прихожан?» — «Знаете, иногда нам кажется, что очень мало, три старичка. А иногда мы прямо ощущаем, что прихожан у нас сотни! Ведь Чернобыль — это явление как бы всемирное!»

Штат Ильинской церкви невелик: батюшка, матушка, два истопника и… собственный, «штатный» звонарь — вахтовик Николай. Он приезжает из Киева не только во время своей вахты, но и в свободные дни. Именно он в ночь на 26 апреля, ровно в 1.23, когда исполняется годовщина Катастрофы, звонит в висящий на церковном дворе у поклонного креста колокол. Звонит столько раз, сколько лет прошло с аварии. И этот звон заявляет на всю Зону: в Чернобыле есть Церковь, которую не одолеют врата ада! В Чернобыле совершается Божественная Литургия. И это значит, что в Чернобыле есть место, где Жизнь победила смерть. Значит, у Чернобыля есть надежда, у Чернобыля есть будущее. Вернется ли в Чернобыль нормальная жизнь — не знает никто: можно ли очистить всю местность от радиоактивных пятен — неизвестно. Но православная жизнь в Чернобыле будет, в Ильинский храм будут приезжать люди. Пока храм будет — будет и жизнь.

В день годовщины аварии на Чернобыльской АЭС молебен служили прямо на территории станции. На такие молебны всегда приезжает очень много народа. В этот раз среди клириков был и корреспондент «НС» диакон Федор Котрелев

Эпилог

На пороге храма архангела Михаила в с. Красно, в трех километрах от ЧАЭС, дозиметр показывает 4-кратное превышение предельно допустимого уровня радиации. Но стоит перейти порог храма, как радиационный фон становится нормальным - таким же, как в Москве

Путешествуя по Зоне, мы посетили оставленную жителями деревню в трех километрах от реактора. В деревне стоит деревянная церковь архистратига Михаила. На улице, около церкви, уровень радиации превышает предельно допустимый в четыре раза. В обычных зданиях радиация меньше, поскольку туда не попадает с улицы радиоактивная пыль, но все-таки показания дозиметра далеки от нормы. Внутри же храма дозиметр показывает «нормально». Поистине в Церкви для смерти просто нет места!

Предлагаем вашему вниманию еще несколько фотографий, привезенных нашими корреспондентами из Чернобыля, Припяти и окрестностей

В храме Архистратига Михаила (с. Красное)

В Припяти…

…улицы давно превратились в рощи

Там, где почти нет людей, благоденствуют звери. Они здесь ходят, почти никого не боясь

(14 оценок, среднее: 4,79 из 5)