1745-1799

В половине XVIII столетия сербы толпами переходили юго-западную границу России и селились в Новороссии. Политические гонения в Турции и вероисповедные притеснения в Австрии побудили полковника Хорвата из Куртиц просить русского посла в Вене графа М. П Бестужева-Рюмина о праве переселиться в Россию. В 1751 г. последовало разрешение, и в том же году Хорват с семейством и со многими своими единоверцами переселился в Россию. В следующем году явилось еще много сербских выходцев под предводительством полковников Ивана Шевича и Райко из Прерадович, служивших в войсках императрицы Марии Терезии. Им отведены были земли по левой стороне днепровской степи, между речками Луганью и Бахмутом, где они и образовали два гусарских полка

Зорич происходил из сербской шляхты, был греческого вероисповедания, не имел никакого состояния. В 1754 г. он зачислен в службу гусаром. В 1760 г., будучи вахмистром, он участвовал в Прусской войне и 1 марта был взят пруссаками в плен, где находился около девяти месяцев, и был отпущен "на пароль". По возвращении из плена он был произведен в корнеты и в тот же день в подпоручики -- за неоднократно проявленную им смелость в бою. Попав снова в строй, он продолжал участвовать в Прусской войне до самого ее окончания уже офицером, имея от роду всего 16 лет; в одном из сражений он был ранен саблей. Высокого роста, красивый, смелый, решительный, он легко приобретал общую любовь и уважение. Целый ряд отличий характеризует его как блестящего офицера, и по окончании войны он был произведен в поручики.

В первую Турецкую войну Семен Зорич командовал значительными передовыми отрядами и за свою личную храбрость произведен в секунд-майоры. Состоя под командой генерал-поручика Штофельна, он неоднократно получал приказания разведывать движения турок через р. Дунай. В декабре 1769 г. Зорич отличился поражением татарских скопищ в Бессарабии и разорением их селений.

19 мая 1770 г. Штофельн командировал Зорича воспрепятствовать туркам переправиться через Прут. Когда Зорич прибыл, неприятель перешел уже Прут и даже два залива вброд и вплавь. У третьего, самого узкого, залива стоял капитан Требухович Ахтырского полка с 300 человек легких войск, 200 человек Архангелогородского пехотного полка и двумя орудиями. "Невзирая на сильную пальбу по нем из пушек, неприятель с обыкновенным криком бросился в воду". Зорич поспешил туда на помощь, приказал стрелять и метать гранаты по неприятелю и заставил его бежать, несмотря на то что турок было 12 тысяч.

27 мая того же года Семен Зорич со своей командою сильным артиллерийским огнем не допустил неприятеля построить мост на р. Прут и принудил его отступить. "В течение семимесячного командования Зорича передовыми отрядами на дистанции в 180 верст неприятель не имел возможности прорваться внутрь кордона, кроме двух раз, да и то не далее пяти верст, причем с большим уроном был прогоняем; так был прогнан крымский хан с тремя бунчужными пашами, с 9 тысячами янычар, с большою артиллерией и с буджацкой и другими ордами ".

3 июля того же, 1770 г. Зорич, получив две раны копьем и одну саблей, был взят турками в плен. Очевидец Щегловский говорит: "Храбрый майор Зорич был окружен турками, защищался мужественно и решился дорого продать свою жизнь. Многие пали от руки его; наконец, видя необходимость уступить и поднятые над собою сабли, он закричал, указав на грудь свою: "Я капитан-паша!" Это слово спасло ему жизнь. Капитан-паша у турок полный генерал, почему и отвезли Зорича в Константинополь, где он был представлен султану как русский генерал. Его ум, важный вид, осанка, рассказы о его мужестве - все побуждало султана отличить его ". По словам Щегловского, султан просил Зорича перейти к нему на службу, но ни обещанные награды, ни угрозы не смутили его: он с негодованием отверг предложение султана и содержался в Константинополе до обмена пленных (около пяти лет).

По возвращении Семена Зорича в Россию в 1775 г. он тотчас же был отправлен с важными депешами в Стокгольм и лишь по возвращении получил орден св. Георгия 4-й ст. В Петербурге Зорич решился искать покровительства у Потемкина, своего бывшего сослуживца по армии. Именно в это время при дворе появились Безбородко и Завадовский, поддерживаемые Румянцевым, Разумовским и Г. Г. Орловым. Императрица награждала их усердие и особенно благосклонно стала относиться к Завадовскому. Потемкин был недоволен Завадовским, стремившимся сделаться самостоятельным, и искал человека, который мог бы занять его место при дворе.

Зорину тогда было 30 лет; по отзыву современников, он был красивый мужчина и храбрый офицер. Потемкин оставил его при себе в звании адъютанта и 26 мая 1777 г. представил императрице доклад о назначении Семена Зорина командиром лейб-гусарского эскадрона и лейб-казачьими командами. 30 мая Зорич получил просимое Потемкиным назначение с производством в подполковники. Затем он был представлен императрице и пожалован флигель-адъютантом с производством в полковники и назначением шефом лейб-гусарского эскадрона. Румянцев в своей автобиографии так говорит об этом событии: "Возвратясь в Петербург, мы нашли Завадовского, теряющего фавор, и без того недолговременный. Зорич заступал его место. Почести, награды, богатство посыпались на него". 22 сентября Семен Гаврилович Зорич пожалован в корнеты Кавалергардского корпуса с производством в генерал-майоры, а через два дня назначен шефом Ахтырского гусарского полка.

Зорич получил большое влияние при дворе, но не злоупотреблял им. "Случай" с Зоричем был принят петербургским обществом благоприятно для него. "Генерал Зорич, - писал А. К. Разумовский своему отцу, - очень ласково со всеми обходится ". Другой современник писал о Зориче, что он "был писаный красавец, но весьма ограничен и без всякого воспитания; впрочем, он был добрейшим из смертных ". Вернее понимала его сама императрица: "Можно сказать, что две души имел: любил доброе, но делал и худое, был храбр в деле с неприятелем, но лично трус ".

Его успехи при дворе продолжались менее года, и его удаление состоялось в мае 1778 г. Об этом современники рассказывают следующее: ставленник всесильного Потемкина Зорич вздумал освободиться из-под его влияния. "Потемкин хотя и не опасался Зорича, но хотел показать, что нельзя безнаказанно даже думать ему противиться, и этим примером предостеречь всякого, кому пришла бы в голову такая мысль. Князь представил императрице, что неприятно и даже унизительно иметь близ себя человека столь ограниченных познаний, как Зорич ".

Императрица, вероятно под влиянием Потемкина, как-то раз обошлась с Зоричем очень холодно. Приписывая это интригам Потемкина, Семен Зорич, будучи от природы очень вспыльчив и необуздан, тотчас же наговорил князю кучу дерзостей и вызвал на дуэль, которую Потемкин отклонил. Зорич отправился к императрице и с отчаяньем объявил ей, что дорожит в своей жизни лишь ее к нему расположением. После этого два дня императрица снова была к нему благосклонна, и, казалось, все снова пошло по-старому. Но это только казалось: дни влияния его при дворе были уже сочтены. Английский посланник говорит, что императрица лично объявила Зоричу его отставку в самых мягких формах, прибавила ему пенсиона, дала огромную сумму денег и 7 тысяч крестьян. Зорич покинул Петербург и отправился путешествовать за границу.

В сентябре 1778 г. он возвратился из-за границы в Шклов, где в день именин императрицы, 24 ноября, основал Шкловское благородное училище.

В Шклове Зорич жил широким русским барином, славясь своим гостеприимством и удивляя вcex своей роскошью. Каждый год в шкловский замок к Екатеринину дню, к именинам Зорича и на время шкловских ярмарок съезжались со всех сторон знакомые, гостившие у него недели по две и даже более; тут устраивались балы, маскарады, любительские спектакли, фейерверки и карусели. В 1780 г. императрица Екатерина два раза заезжала в Шклов во время своего путешествия в Могилев. Зорич достойным образом встретил свою матушку-царицу. Он переделал свой дом, выписал из Саксонии чудный столовый сервиз, построил триумфальные ворота. Семен Гаврилович встретил государыню у триумфальных ворот и проводил ее в свой дом. Он ехал с правой стороны кареты рядом с графом 3. Г. Чернышевым, наместником края. Вечером императрица играла в карты и слушала немецкую комическую оперу. Затем открылся бал, по окончании которого был подан великолепный ужин...

Выйдя в 1784 г. в отставку, С.Г. Зорич еще более занялся своим училищем; он сам носил звание главного директора и был его начальником. Все воспитанники, число которых сперва было 150, а потом доходило до 300, были дворяне, и хотя училище не называлось военным, но носило характер военно-учебного заведения. Оно состояло из эскадрона кавалерии и трех рот пехоты. Эскадрон делился на два взвода, первый был кирасирский, второй гусарский; две гренадерские роты и одна егерская составляли пехоту. О выпускаемых из училища Зорич ходатайствовал перед императрицей об определении их на службу. Он вложил не только свою душу в это училище, бывшее в то время единственным в своем роде, но и значительные суммы.

Вскоре по вступлении на престол император Павел 25 декабря 1796 г. назначил Зорича шефом Изюмского полка, а год спустя произвел в генерал-лейтенанты. Назначение это было неудачное и принесло немало горя самому Зоричу. Безалаберный, невоспитанный, постоянно нуждаясь в деньгах и держась только займами, сроки которых "редко наблюдал", привыкнув в Шклове к исполнению всех своих прихотей и к подобострастному отношению, Зорич запутался в полковых денежных суммах, а своим дерзким вызывающим поведением восстановил против себя офицеров своего полка, начиная с полкового командира Трегубова, преданного по жалобе на него Зорича суду.

Штаб-офицеры Изюмского полка подали на Зорича жалобу инспектору Лифляндской дивизии генерал-лейтенанту Нумсену, обвиняя шефа в недопущении их к проверке денежного ящика. Узнав о посылке таковой жалобы, Зорич "почел сие за возмущение", о чем и донес Нумсену. Прибыв в м. Биржу, Нумсен повел дело "как только возможно, чтоб не компрометировать Зорича с подчиненными ему". Он хотел ограничиться допросом командующего полком подполковника Дембровского, который пользовался "безызъятною доверенностью шефа", но оказалось, что Зорич и его не допускал к полковой денежной казне. На просьбу штаб-офицеров допустить их к освидетельствованию казны он отвечал, что "подчиненные слепо повиноваться должны", что он "ко всякому предприятию имеет свои причины, а может, и чрезвычайные повеления", и наконец сказал: "Чего вы хотите смотреть в казне? Денег нет налицо, ордера есть, которых я еще не подписал, но я их тотчас подпишу".

При расследовании Нумсена оказалось, что "на частную потребу" издержано шефом свыше 12 тыс. руб. полковых денег, что не только офицеры, но и нижние чины не получили жалованья, что "многие из нижних чинов принуждены были продать собственные вещи на свое содержание", что Зорич употреблял нижних чинов и казенных лошадей для возведения собственных построек и т. д.

Получив донесение Нумсена, император Павел 15 сентября уволил от службы Зорича, а через три дня Ростопчин сообщил ему следующее высочайшее повеление: "Государь император соизволил указать написать к в. np-ву, что после случившегося в правлении вами полком не дурно будет жить вам в Шклове... "

В начале 1798 г. С. Г. Зорич покончил расчеты с полком и переехал в Шклов. Два раза обращался он к государю с просьбами разрешить ему приехать в Петербург, "где бы во мгновение ока В. И. В-во увидели бы истину", но разрешения не последовало.

29 мая 1799 г. сгорело Шкловское училище. Пожар сильно опечалил Зорича и отозвался на его расшатанном здоровье: он слег в постель, и положение его по заключению врачей становилось безнадежным.

В том же году Семен Гаврилович Зорич скончался, ровно в третью годовщину смерти Екатерины. "Государь милосерд, он вас не оставит", - сказал умирающий собравшейся у постели его многочисленной призреваемой им родне.

С. Г. Зорич погребен близ шкловской Успенской церкви. На могиле его поставлен был мраморный крест, но лучшим памятником Зоричу служит переведенное из Шклова в Москву благородное училище, именуемое 1-м Московским кадетским корпусом.

Александр Дмитриевич Ланской

1758-1784

был сыном смоленского помещика Дмитрия Артемьевича, служившего поручиком в одном из кирасирских полков; разжалованный за самоуправство и выслужившийся снова во время Семилетней войны, Дмитрий Артемьевич занял впоследствии должность полоцкого коменданта. Александр получил домашнее образование и в 1772 г. начал службу в Измайловском полку солдатом, где "происходил унтер-офицерскими чинами". Из сержантов Измайловского полка пожалован 19 июня 1776 г. в Кавалергардский корпус кавалергардом с производством в армейские поручики. Состояние молодого кавалергарда в то время было крайне скудным. Все имущество его, по словам некоего Серра, обучавшего его французскому языку, составляли пять рубах.

Судьба, обделившая Ланского богатством, щедро наградила его прекрасной наружностью. По отзывам современников, Ланской имел чрезвычайно правильные и красивые черты лица и был большого роста, здорового и мужественного телосложения. Императрица Екатерина II во время пребывания своего в лето 1779 г. в Петергофе обратила внимание на красавца кавалергарда, часто появлявшегося в карауле. 4 октября того же года Александр Ланской подал прошение о переводе в армию и через два дня был назначен адъютантом князя Потемкина. С переходом Ланского на должность адъютанта Потемкина совпала отставка близкого к императрице лица - флигель-адъютанта Корсакова. Гаррис в письме от 11 октября 1779 г. писал лорду Уаймоуту: "Вчера утром Корсаков получил свою отставку лично от самой императрицы... Имя его преемника - Ланской, родом из Смоленской губернии. Он служил в кавалергардах и со времени пребывания в Петергофе постоянно привлекал внимание Ее Имп. Величества. Ланской молод, красив и, как говорят, чрезвычайно уживчив ". С этого времени действительно начинается быстрое возвышение Ланского, не прекращавшееся до его ранней кончины.

Представленный императрице Потемкиным, Александр Ланской в ноябре 1779 г. был пожалован во флигель-адъютанты, получил 100 тыс. руб. на гардероб и переехал во дворец. Та уживчивость, о которой говорит Гаррис в своем письме, много помогла Ланскому в его новом положении, а полное воздержание от вмешательства в государственные и политические дела поставило его вне всяких интриг. Отзывы современников о Ланском по большей части говорят в его пользу. По свидетельству Гельбига, "он мог иметь часто случай сделаться важным лицом. В то время в Россию приезжали Иосиф П, потом Фридрих Вильгельм, наследник Фридриха II, и, наконец, Густав II. Каждый из них охотно привлек бы его на свою сторону, но его поведение всегда было настолько сдержанно, что до него нельзя было и добраться ". Безбородко,сравнивая Ланского с графом Мамоновым, называет его "сущим ангелом, потому что он не слишком старался вредить другим". При таких свойствах характера и при все усиливавшемся расположении к нему императрицы Ланской сделался одним из самых приближенных к Екатерине II лиц.

Императрица искренно привязалась к своему юному флигель-адъютанту. Вся переписка ее с Гриммом полна самых лестных, едва ли не преувеличенных, отзывов о Ланском. "Чтобы понять, что такое этот молодой человек, - писала императрица 25 июня 1782 г. Гримму, - надо вам знать сказанное про него графом Орловым одному своему другу. "О, - сказал он, - вы увидите, какого она сделает из него человека. Он все "пожирает". В одну зиму он "пожирал" поэтов и поэмы, в другую несколько историков, романы нам надоедают, и мы увлекаемся Алъгаротти и его товарищами. Не получив образования, мы приобретаем бесчисленные познания, и мы любим только общество самое образованное. Ко всему этому мы строим и садим, мы благотворительны, веселы, честны и кротки ".

Действительно, Александр Ланской, не получивший образования, но смышленый и неглупый от природы, уже при дворе стал пополнять свои знания изучением литературы и истории, причем императрица сама руководила его занятиями. В это же время у Ланского появилась страсть к коллекционированию различных произведений искусства. Он в большом количестве скупал картины, камеи и драгоценные каменья. Императрица не жалела средств для его удовольствия. Гримм состоял комиссионером при покупке вещей за границей, и между ним и Ланским установилась своеобразная переписка: не владея французским языком, Ланской подписывал свою фамилию под письмами, написанными от начала до конца императрицею.

Не жалея ни наград, ни денег для своего любимца, императрица во время путешествия ее в Белоруссию пожаловала Ланского 9 мая 1780 г. в камергеры, что дало ему право на чин генерал-майора; вслед за сим он был назначен шефом Смоленского драгунского полка; в 1783 г. пожалован орденами св. Александра Невского и св. Анны. Наконец 2 февраля 1784 г. Александр Ланской получил высшее придворное отличие того времени - звание генерал-адъютанта с производством в генерал-поручики, а 6 марта пожалован поручиком Кавалергардского корпуса. Состояние Ланского быстро возросло, и современники оценивали его в 6-7 млн. Оно заключалось в вотчинах, трех домах в Петербурге и Царском Селе, капиталах и коллекции.

Таково было положение и состояние генерал-адъютанта Александра Дмитриевича Ланского через четыре года после того, как он бедным кавалергардом и армии поручиком впервые появился при дворе.

19 июня 1784 г. Ланской почувствовал боль в горле и сообщил о том императрице, сказав, что он подвергнется тяжкой болезни, от которой не встанет. Предчувствие его оправдалось: к вечеру жар усилился и заставил его лечь в постель, а через пять дней, 25 июня в половине пятого пополудни, его не стало...

Современники приписывали исход болезни Ланского тому обстоятельству, что организм его был расшатан сильными дозами кантарида, будто бы ему прописанными доктором Соболевским.

Похороны состоялись на третий день после его кончины. "В четверг, 27 июня, - значится в камер-фурьерском журнале, - поутру, около 9 часов, тело покойного его пр-ва А. Д. Ланского из дому его вынесено с должною честью в соборную Софийскую церковь, где оное после литургии отпето высокопреосвященным митрополитом Новгородским и С.-Петербургским с другими тремя архиереями и с прочим знатным духовенством; потом для погребения всем оным духовенством, також знатнейшими обоего пола особами из соборной церкви препровождено до кладбища и в имеющейся тут часовне предано земле ".

По повелению императрицы над могилою Александра Ланского воздвигнута была церковь во имя Казанской Божьей Матери.

Смерть Ланского повергла императрицу в глубокую печаль. 2 июля она писала Гримму: "Я встала с постели, но слабая и так горько опечаленная, что в настоящее время я не могу видеть человеческого лица без того, чтобы рыдания не заглушали моей речи; я не могу ни спать, ни есть, чтение мне надоедает, а писание изнуряет мои силы. Я не знаю того, что со мною будет, но что я знаю, так это то, что никогда в жизни я не была такой несчастной, как с тех пор, когда мой лучший и милый друг меня покинул таким образом ".

Из указа Сенату, данного в Царском Селе 7 июля 1784 г., видно, что Александр Ланской перед своей кончиной передал обратно в казну все свое недвижимое имущество. Остальное было предоставлено "соизволению лица, писавшего указ", т. е. соизволению Екатерины П. Императрица приказала разделить состояние Ланского между его матерью, братом и пятью сестрами. Коллекция была приобретена Екатериною за 350 тыс. руб.

Образ Ланского не скоро изгладился из памяти императрицы. По прошествии двух лет придворные иногда замечали, что Екатерина обливалась слезами у памятника, воздвигнутого покойному генерал-адъютанту.

Ланской, вознесенный волею императрицы на высшую степень почестей, при жизни своей представлял из себя пример такой верной преданности Екатерине, которой она, по ее собственному утверждению и по свидетельству современников, в жизнь свою не встречала. В этой безграничной преданности императрице и в том, что, сделавшись сильным человеком, Ланской не пользовался своим влиянием, чтобы вредить другим, состоит его заслуга.

Граф Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов

1758-1803

Отец его издавна служил в дворцовом ведомстве. Александр воспитывался дома, затем жил у своего дяди барона Строганова "на его коште"(Кошт - содержание, пропитание; иждивение; денежные средства) . Мамонов владел итальянским и французским языками; "по-французски и по-русски говорил и писал, как немногие в те времена", и недурно рисовал. Когда поступил в военную службу и как служил - неизвестно. Из сохранившихся материалов видно лишь, что в 1784 г., будучи уже 26 лет, он состоял генерал-адъютантом князя Г. А. Потемкина.

Два года спустя Потемкин представил Мамонова императрице. Рассказывают, будто между Екатериной и Потемкиным было условлено, что князь пришлет ей своего адъютанта с картинкой, критика на которую будет служить оценкой подателя. Отпуская Мамонова, Екатерина ему велела передать князю, что "картинка хороша, но колорит дурен". 19 июля 1786 г. Мамонов был произведен в полковники с пожалованием во флигель-адъютанты, а 2 сентября того же года пожалован корнетом Кавалергардского корпуса с чином генерал-майора. 20 января 1787 г. он был пожалован действительным камергером, а 11 июня того же года премьер-майором Преображенского полка.

К чести Мамонова, должно указать на его отношения к великому князю Павлу Петровичу, служившему мишенью глумлений и дерзостей других фаворитов. Несмотря на отношение своей повелительницы к сыну, Александр всегда оказывал величайшее почтение и внимание к наследнику и его супруге и старался делать им одно приятное. Гарновский доносил Потемкину, что обе половины двора живут теперь в наилучшем согласии.

Из всех фаворитов Екатерины Мамонов был единственный, который тяготился таким своим положением и спустя три года изменил императрице, женившись на ее подданной. Это, впрочем, и единственные его отличия: своей жизнью и деятельностью он не оставил по себе заметного следа.

Приблизив к себе Мамонова, Екатерина старалась выработать из него государственного человека - все дела внутренней и внешней политики обсуждались и решались всегда в присутствии графа Мамонова, - но эти ее усилия не увенчались успехом. Александр нимало не был придворным человеком, и он окончил свою придворную жизнь самым, по словам Потемкина, "глупым образом".

Уже в декабре 1786 г., спустя всего лишь пять месяцев после назначения флигель-адъютантом, Мамонов говорит императрице, что ему "при дворе жить очень скучно" и что "между придворными людьми почитает он себя, как между волками в лесу". "Паренек считает житье свое тюрьмою, очень скучает ", - говорит Захар Зотов.

Клетка была золотая - но все же клетка. Фаворит тяготится своим положением, властью и решается променять все это на личное семейное счастье. "Неблагодарный", он влюбляется в 16-летнюю фрейлину Дарью Федоровну Щербатову. В продолжение восьми месяцев он борется между чувством любви к княжне и благодарностью к императрице, осыпавшей его столь великими милостями.

О связи Мамонова со Щербатовой многие уже при дворе говорили. Императрица также слышала, но не хотела тому верить. "Мне князь зимой еще говорил, - рассказывала она Храповицкому, - мол, матушка, плюнь на него, и намекал на Щербатову, но я виновата, я сама его перед князем оправдать старалась".

И однако на него сыплются награды: 1 мая 1788 г. он назначен шефом Казанского кирасирского полка; 4 мая - поручиком Кавалергардского корпуса с производством в генерал-поручики и с пожалованием в генерал-адъютанты; 9 мая он возведен в графы Римской империи. Но все же государыня замечает, что Мамонов тяготится своим положением. Наконец отношения настолько сделались натянутыми, что Мамонов не выдерживает и 17 июня 1789 г. идет к государыне, просит ее совета, что ему делать. Императрица обещает подумать о retraite brillante (блестящей отставке) , чтобы выйти ему из этого положения.

Граф Рибопьер в своих записках, говоря об этой сцене, приводит слова Екатерины: "Я старею, друг мой; будущность твоя крайне меня беспокоит. Хотя великий князь к тебе благосклонен, однако я крайне опасаюсь, чтобы завистники (а у кого их нет при дворе) не имели влияния на переменчивый его нрав ".

Но Мамонов отказывается оставаться при дворе. В ответ на письмо государыни он пишет "дрожащею рукою", что он год уже влюблен в Щербатову и полгода, как дал слово жениться.

1 июля в девятом часу вечера происходило бракосочетание в придворной церкви. 2-го числа в 10 часов вечера он ходил к государыне прощаться, и в ночь молодые уехали в Дубровицы. Мамонов уезжал графом, шефом Казанского кирасирского полка, генерал-адъютантом, уезжал, получив от императрицы годовой отпуск, не отставку.

Однако Мамонов был тяжело наказан за неблагодарность к своей благодетельнице. Наказание это было в лице его жены, с которой он жил очень недружно. Отец и мать Мамонова, узнав об его удалении от двора, "затрепетали", а сам он постоянно упрекал жену в том, что она сломала его карьеру. Скоро раскаявшийся в сделанной им "глупости", он желал вернуться на службу в Петербург, писал об этом императрице, но дозволения вернуться, конечно, не получил...

24 ноября 1796 г. Мамонову по приказу Павла I было предложено или отправиться на службу в Казанский кирасирский полк, в котором считается шефом, или оставить службу. Мамонов 14 декабря подал прошение об отставке и получил ее 20-го числа того же месяца.

В 1803 г. 29 сентября А. М. Дмитриев-Мамонов скончался в Москве, пережив всего на два года свою жену.

1767--1822

Отец его, известный взяточник и лихоимец, служил в Конной гвардии, по болезни был уволен с чином подполковника ландмилицкого корпуса, перешел в гражданскую службу и занимал должность вице-губернатора, причем управлял имениями графа Н. И. Салтыкова. Платон восьмилетним ребенком был, по обычаю того времени, записан сержантом в Семеновский полк.

В 1788 г. Зубов находился при армии, действовавшей в Финляндии. 1 января 1789 г. он был произведен в секунд-ротмистры.

Быстрой карьере Платона Александровича способствовало покровительство графа Н. И. Салтыкова, которому молодой человек понравился "своей скромностью и почтительностью". Весною 1789 г., когда императрица отправлялась в Царское Село, Зубов выпросил у своего покровителя Салтыкова команду над конногвардейским отрядом, назначенным для царскосельских караулов. 20 июня стало уже несомненным, что именно Зубов будет преемником Дмитриева-Мамонова.

"Со вчерашнего дня, - пишет Гарновский, - государыня сделалась повеселее. С Зубовым, конногвардейским офицером при гвардейских караулах, здесь находящихся, обошлись весьма ласково. И хотя сей совсем не видный человек, но думают, что он ко двору взят будет, но прямо никто ничего не знает, будет ли что из г. Зубова ". 21 июня Зубов сидел у императрицы; 22-го он уже обедал с императрицей и с тех пор каждый вечер проводил с нею. 24-го он получил 10 тыс. руб. и перстень с портретом государыни. 4 июля Екатерина подписала указ о производстве Зубова в полковники и пожаловании его флигель-адъютантом.

Возвышение Зубова устроили враги Г. А. Потемкина, желая иметь при императрице лицо, на которое они могли бы опереться и таким образом усилить свое значение. Но Потемкин был слишком могущественным, с ним опасно вступать в открытую борьбу, необходимо даже заручиться его благосклонностью. Все это внушалось Зубову, который не только послушно оказывал "к его светлости достодолжное почтение", но и старался приобрести расположение лиц, близких к Потемкину. Даже сама Екатерина долго не решалась сообщить Потемкину об отставке его ставленника Дмитриева-Мамонова и о выборе ему "заместителя". В письме от 6 сентября 1789 г. императрица "ходатайствует" перед князем Потемкиным о назначении Платона Зубова корнетом Кавалергардского корпуса, шефом которого был князь.

Вслед за Зубовым начинает выдвигаться и родня его - отец и братья. Но сам Платон Зубов, "человек невидный" и "ума недалекого", удержится ли при дворе? Даже покровители его боялись за своего питомца и следили, чтобы ко двору не явились красивые молодые люди. А. Н. Нарышкина уверяла Екатерину, что Зубов влюблен в нее; Салтыков наставлял молодого человека, как нужно действовать, чтобы утвердиться на месте: "Никогда не иметь желания, которое не совпадало бы с мнением императрицы, всегда льстить капризам императрицы и ее главным страстям и... смиряться пред князем Потемкиным и противиться ему не прежде, чем когда будешь настолько крепок, чтобы князь не мог уже свергнуть".

С первых же дней возвышения Зубова императрица стала приучать его к государственным делам. "Я и государству делаю немалую пользу, воспитывая молодых людей", - говорила она Салтыкову. Часы доклада были для Зубова временем учения, причем проявилась полная неспособность ученика. "С утра докладывал Зубов по гвардейским бумагам, и было не без шума ", - записано Храповицким 30 декабря 1792 г. Столь же малоуспешны были и занятия над государственными бумагами. "Из всех сил мучит себя над бумагами, не имея ни беглого ума, ни пространных способностей... Весьма прилежен к делам и опричь оных чужд всяких забав, но еще нов, и потому бремя выше настоящих его сил ", - писал граф Завадовский. Даже добродушный Храповицкий называет его "дуралеюшка Зубов". Суворов также свидетельствовал, что "князь Платон Александрович царя в голове не имеет", и признал его "что называется в общенародье лукавым".

Суворов не ошибся. Зубов не был ни скромен, ни добр, ни хорош; он был только лукав. Он притворялся, хитрил и лукавил, пока не укрепился в занятой им позиции при дворе. Став же полновластным господином удрученного годами сердца Екатерины, Зубов явился во всем своем нравственном безобразии - дерзким до наглости, спесивым до чванства, властолюбивым и надменным, человеком вполне бесчестным.

Очевидец свидетельствует, что на обеде в Зимнем дворце, на котором был цесаревич Павел Петрович с семейством, зашел оживленный разговор, в котором наследник престола не принимал, однако, участия; Екатерина, желая приобщить великого князя к беседе, спросила его, с чьим мнением он согласен по вопросу, составлявшему предмет разговора. "С мнением Платона Александровича ", - любезно отвечал цесаревич. "Разве я сказал какую-нибудь глупость? " - нагло откликнулся Зубов. Как все выскочки, он был очень спесив. Всем обязанный Н. И. Салтыкову, представившему его императрице, Зубов не задумался теснить старика, чтоб самому получить место президента Военной коллегии и таким образом стать фельдмаршалом. Вопросы чести были совершенно ему неизвестны.

Слухи об усиливающемся значении Зубова доходили до Потемкина и не могли его не тревожить. Потемкин дорожил славою Екатерины, он понимал нужды и знал положение России; он видел, что то и другое не по плечу Зубову, о котором до него доходили верные сведения. Рассказывают, что, отпуская в Петербург курьера с известием о взятии Измаила, Потемкин сказал ему: "Доложи государыне, я во всем здоров, только один зуб мне есть мешает; приеду в Петербург, вырву его".

28 февраля 1791 г. Потемкин прибыл в Петербург. Многое из того, что он увидел, не предвещало ничего хорошего. Из дневника Храповицкого видно, что в течение всего пребывания Потемкина в Петербурге его разговоры с Екатериною нередко оканчивались слезами императрицы и мрачным расположением духа Потемкина, хорошо понимавшего, чего можно ожидать от такого ничтожества, как Зубов. Много лет позже Зубов добровольно сам сознался: "Хотя я победил его (Потемкина) на половину пути, но окончательно устранить с моего пути никак не мог, а устранить было необходимо, потому что императрица всегда сама шла навстречу его желаниям и просто боялась его, будто взыскательного супруга. Меня она только любила и часто указывала на Потемкина, чтобы я брал с него пример". Зубову этот пример был не по силам.

12 октября пришло в Петербург известие о смерти князя Потемкина. Весть эта страшно поразила императрицу. Она слегла в постель и весь следующий день провела в слезах. Храповицкому она жаловалась, что ей не на кого теперь опереться; Гримму же она писала: "Князь Потемкин, умирая, сыграл со мною жестокую шутку. Теперь вся обуза падает на одну меня... Снова мне приходится подготовлять людей, и, конечно, Зубовы подают к тому наибольшие надежды... " Смерть "устранила" Потемкина, которого, по мнению Зубова, "устранить было необходимо", а старческая любовь императрицы ставила Зубова на место Потемкина.

21 октября 1791 г. Зубов назначен шефом Кавалергардского корпуса, 12 марта 1792 г. произведен в генерал-поручики и пожалован в генерал-адъютанты; 23 июля 1793 г. получил портрет императрицы и орден св. Андрея Первозванного; 25 июля назначен екатеринославским и таврическим генерал-губернатором, 19 октября генерал-фельдцейхмейстером; 1 января 1795 г. Зубову пожалован орден св. Владимира 1-й ст.; 18 августа он получил во вновь присоединенных польских областях Шавельскую экономию, а за присоединение Курляндии ему пожалован курляндский замок Руэнталь. В том же году он назначен шефом Кадетского корпуса и получил портрет императрицы, осыпанный крупными солитерами; 19 июля 1796 г. назначен начальником над Черноморским флотом и Адмиралтейством. И, наконец, 22 мая того же года П. А. Зубов получил титул князя священной Римской империи.

Близкий ко двору человек, испытанный в делах, прямой и честный Д. П. Трощинский много лет наблюдал за ходом дел, захваченных Зубовым, и в год смерти императрицы, когда уже Екатерина только царствовала, а управлял Россией Зубов, писал графу А. Р. Воронцову о всемогущем фаворите: "Вот ему-то прямо идет название бельма вместо ока государева". "Все ползало у ног Зубова, - говорит Массой, - он один стоял и потому считал себя великим. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери, наполняли прихожие и приемные ".

Только Суворов не уважал, не любил и верно оценивал Зубова. 15 декабря 1795 г., когда фельдмаршал приехал в Зимний дворец, Зубов принял его по-домашнему, в сюртуке; когда же фаворит приехал к нему с ответным визитом, Суворов принял его в одном нижнем белье. В качестве новороссийского генерал-губернатора Зубов считал Суворова своим подчиненным и смешил его своими распоряжениями. Когда же тон его писем сделался слишком начальническим, Суворов преподал ему урок, как мальчишке: "Ко мне штиль ваш рескриптный, указный, повелительный, употребляемый в аттестованиях? нехорошо, сударь! " Суворов относился к деятельности Зубова неодобрительно и при всяком удобном случае открыто высказывал это, громко отзываясь о Зубове как о негодяе и болване.

6 ноября 1796 г. Екатерина умерла. С ее смертью кончилось значение Зубова. Тем не менее император Павел Петрович, имевший столько поводов быть недовольным Зубовым, и наследник Александр Павлович, не желавший иметь его даже в числе своих лакеев, с участием отнеслись к его горю. Император Павел I купил за 100 тыс. руб. дом Мятлева на Морской, велел отделать его, как дворец, и 14 ноября, накануне дня рождения П. А. Зубова, подарил этот дом ему. На другой же день Их Величества Павел Петрович и Мария Федоровна навестили Зубова и "кушали у него вечерний чай".

Благосклонность Павла I к Зубову была непродолжительна. Уже в начале декабря Зубов просил увольнения от занимаемых должностей. 3 февраля 1797 г. он уволен был на два года в чужие края для поправления здоровья с разрешением заехать в лежащие на пути литовские деревни. Путь его лежал через Ригу. Из Риги Зубов проехал на некоторое время в литовские свои имения, оттуда отправился в Германию, где поражал всех своим богатством. В Берлине он был принят очень хороню; при различных германских дворах, которые он посетил, его также принимали благосклонно.

Осенью 1798 г. Зубов получил высочайшее повеление возвратиться в Россию. Приехав в Вильну, он сообщил императору о своем приезде и испрашивал дальнейших приказаний. В ответ он получил письмо от князя Лопухина с советом поселиться в своем имении Владимирской губернии, Платон Александрович вместе с братом Валерианом был отдан под надзор владимирского губернатора Рунича. Указом Сенату 25 мая повелено было "все имения фельдцейхмсйстера князя Зубова и отставного генерала Зубова, кроме родовых, взять в казенное ведомство... "

В конце 1800 г. Зубовым разрешено было возвратиться в Петербург. Разрешение это состоялось по предложению с.-петербургского военного губернатора графа Палена. Зубов был назначен директором 1-го кадетского корпуса, с переименованием в генералы от инфантерии; 25 февраля следующего года он был назначен шефом того же корпуса. Конфискованные имения были ему возвращены.

"Платон Александрович, забудем прошлое", - сказал государь при первом появлении Зубова при дворе. Но Зубов не умел забывать; он охотно примкнул к заговору, задуманному графом Паленом против императора. Заговорщики двумя партиями направились во дворец: во главе одной шел Пален, во главе другой Беннигсен и Платон Зубов. Когда заговорщики подошли к дверям первой дворцовой передней, Зубовым вдруг овладел страх, и он предложил вернуться назад. Беннигсен схватил его за руку и сказал: "Как, вы нас привели сюда и теперь хотите отступить? Мы слишком далеко пошли, чтобы следовать вашему совету, который всех погубил бы". Зубов, Беннигсен и Аргамаков вошли первыми в спальню императора. Зубов бросился к постели и нашел ее пустой. "Nous sommes perdus! II s"est sauve! " ("Мы пропали! Он спасся!" (фр-)) - закричал он в ужасе. Тревога оказалась напрасной: императора нашли рядом с кроватью за ширмами. Беннигсен и Зубов указали ему на необходимость отречься от престола. Павел Петрович ничего не ответил и, обратившись к Зубову, сказал: "Что вы делаете, Платон Александрович?" В это время один из заговорщиков вошел в комнату и сказал Зубову, что его присутствие необходимо внизу. Зубов вышел и более не возвращался в спальню...

По воцарении Александра I Зубов некоторое время играл видную роль и пользовался влиянием.

30 марта 1801 г. был учрежден Государственный совет, и Зубов был назначен его членом. 21 ноября он был назначен членом вновь учрежденной комиссии для устройства Новороссийского края. Зубов сразу сумел уловить новые веяния: главный деятель реакционного периода царствования Екатерины II превратился в одного из самых либеральных сановников. "Трое ходили тогда с конституциями в кармане - Державин, князь Платон Зубов со своим изобретением и граф Никита Петрович Панин с конституцией английской, переделанной на русские нравы и обычаи... Стоило тогда большого труда наблюдать за царем, чтобы не подписал которого-либо из проектов; который же из проектов был глупее, трудно было описать: все три были равно бестолковы".

Положение Зубова, однако, было очень непрочно. К нему относились подозрительно; над ним и графом Н. П. Паниным был учрежден тайный полицейский надзор. Зубов просил о заграничном отпуске, который и был ему разрешен 24 декабря 1801 г., а в октябре 1802 г. он уже снова был в России. Обыкновенно он жил в своих имениях. В сентябре 1805 г. Зубов принимал императора Александра в своем витебском имении Усвяте, в том доме, где в 1780 и 1787 гг. останавливалась Екатерина П. В память этого события он воздвиг обелиск.

С 1814 г. Зубов поселился в своем имении Янишках, Шавельского уезда, Виленской губернии, центре его обширных литовских владений. Зубов имел до 30 тысяч душ крестьян, заселявших множество местечек, фольварков и деревень, при соответствующем количестве пахотной земли, лесов и т. п. В своих имениях Зубов устроил правильное полевое хозяйство и конные заводы. Не доверяя никому, кроме своего главноуправляющего Братковского, он входил сам во все хозяйственные подробности. Осенью к нему съезжались скупщики пшеницы и прочих хозяйственных продуктов и лошадиные барышники из Пруссии, царства Польского и Прибалтийского края. Только тогда Зубов бывал весел, разъезжал со своими посетителями по усадьбам, угощал купцов и сбывал им при этом товар по выгоднейшим для себя ценам. Остатки непроданных продуктов и забракованные лошади посылались в Митаву, Ригу и другие торговые пункты.

Весь доход от торговых оборотов, оброка и аренды, все звонкой монетой, Зубов свозил в подвалы своего янишкского замка, и груды золота и серебра хранились здесь неприкосновенно. По праздничным дням он в сопровождении Братковского спускался в подвалы, любовался своими сокровищами и приводил в порядок случайно осыпавшиеся горы звонкой монеты. После смерти Зубова, по свидетельству Братковского, оказалось на 20 000 000 серебряных руб.

Осенью 1821 г. на конной ярмарке в Вильне Зубов познакомился с помещицей Валентинович и ее красивой 19-летней дочерью Феклой Игнатьевной. Женолюбивый Зубов, несмотря на свои 54 года, влюбился в красавицу польку и женился на ней...

П. А. Зубов скончался в замке Руэнталь, в Курляндии, 7 апреля 1822 г. и был погребен в Сергиевой пустыни, близ Петербурга, в склепе под церковью Инвалидного дома, воздвигнутого Зубовыми в память брата, графа Валериана Александровича. Вдова Зубова княгиня Фекла Игнатьевна спустя четыре года вышла замуж за графа Андрея Петровича Шувалова, и таким образом часть богатства Зубова перешла к роду Шуваловых. Зубов был чадолюбивым отцом: он имел от разных матерей несколько побочных детей и всех их обеспечил, положив в банк на имя каждого 1 млн. руб. ассигнациями. Сын его Александр был принят на службу в гвардию и начал службу в Кавалергардском полку.

Лейб-гвардии Кавалергардский полк.

Старшинство с 11.01.1799 г.

Полковой праздник - 5 сентября, в день Св. Захария и Елизаветы

1799 г. Января 11. Высочайшим приказом для составления Гвардии Особы великого Магистра Ордена Святого Иоанна Иерусалимского Императора Павла I учрежден Кавалергардский корпус. Император сам, назначив офицеров и унтер-офицеров корпуса, предоставил право выбора в рядовые Кавалергарды из унтер-офицеров всей гвардии, состоявшему в звании поручика Великого Магистра Вице-Адмиралу Балтийского гребного флота графу Литта. 6 апреля того же года утвержден штат корпуса: Шеф - в ранге полного Генерала; Командир - Генерал-майор, 2 полковника, 1 ротмистр, 2 корнета. 9 унтер-офицеров, из коих один за вахтмистра, 75 кавалергардов, 1 литаврщик, 4 трубача, 32 нестроевых разного звания. Все унтер-офицеры и рядовые Кавалергарды были из дворян.

Примечание: Первоначальное учреждение кавалергардов принадлежит Петру Великому.

1724 г. 31 марта. Император словесно повелел Генерал-майору Лефорту (племяннику знаменитого наставника своего) сформировать в Москве для предстоящего коронования Императрицы Екатерины из находящихся на лицо армейских и заполошных (сверх комплекта) офицеров в Драбанты или Кавалергарды 60 человек. Звание капитана этой роты принял сам Император, а Капитан-поручиком назначил Генерал-лейтенанта Ягужинского. По прошествии 19 дней после коронации 26 мая кавалергарды были распущены, сдав свое обмундирование в Московскую мундирную контору. 3 декабря 1725 г. Князь Меншиков объявил Высочайшее повеление о набирании вновь Кавалергардии в том самом числе, как при Петре Великом, и о передаче им хранившегося в Мундирной конторе кавалергардского убора. Совершенное сформирование этой Кавалергардии последовало в декабре 1726 г., а 1 января 1727 г. она в первый раз явилась при Высочайшем дворе. Звание Капитана приняла Императрица Екатерина, Капитан-поручиком пожаловала князя Меншикова. 7 мая того же года Император Петр II принял Капитана Кавалергардии, а 9 сентября на место Меншикова назначил опыть Ягужинского. 18 июня последовало переименование: Капитан-поручика - в Капитан-лейтенанты, поручика - в лейтенанты и корнета - в унтер-лейтенанты, причем из прежнего штата прибавлены три вице-капрала майорского ранга, 12 рядовых кавалергардов и 1 писарь.

1730 г., 12 февраля. Императрица Анна Иоанновна приняла звание Капитана Кавалергардии, не изменив ничего в составе, а 7 июля 1731 г. состоялось повеление о расформировании Кавалергардии. Некоторые из чинов ее поступили в новоучрежденный Лейб-гвардии Измайловский полк, иные поступили служить в армию; большая же часть определена была в новый Лейб-гвардии Конный полк, в который Ягужинский был назначен Подполковником.

1741 г. Декабря 31. Императрица Елизавета Петровна в вознаграждении услуг, оказанных ей при вступлении на престол Гренадерскою ротой Лейб-гвардии Преображенского полка, повелела быть этой роте отдельно от полка под наименованием Лейб-компании и, даровав ей большие преимущества, заменила ею Кавалергардию. Государыня, приняв сама звание Капитана роты, присвоила Капитан-поручику - ранг полного Генерала, двум Поручикам - Генерал-майоров, Адъютанту - Бригадира, прапорщику - Полковника, 8 сержантам - Подполковника, 6 Вице-сержантам - Премьер-майора, Подпрапорщику и Квартирмейстеру - Секунд-майора, 12 Капралам - Капитан-поручика, 30 Гренадерам - Поручика, Подпоручика и Прпорщика, 4 барабанщикам и 4 флейтщикам - Сержанта.

1742 г. На время торжеств по случаю священного Коронования Императрицы 60 гренадеров Лейб-компании при 1 сержанте, 1 вице-сержанте и 4 капралах были Государыне за кавалергардов и имели обмундирование и вооружение прежней Кавалергардии с самым незначительным изменением. Капитан-поручиком был Генерал-Фельдцейхместер, ландграф Людвиг Гессен-Гомбургский. По возвращении в Петербург Кавалергарды опять вошли в состав Лейб-Компании.

1762 г. Марта 21. Император Петр III повелел распустить Лейб-компанию. 6 июля того же года Императрица Екатерина II повелела Действительному камергеру Генерал-аншефу графу Гендрикову набрать Кавалергардию преимущественно из чинов распущенной Лейб-компании, указав принять за основание штат 30 апреля 1726 г. Шефом Кавалергардии был назначен граф Гендриков; кроме его состояли в ней: 1 вахмистр в чине Полковника, 1 вице-вахмистр и 3 капрала - в чине Подполковника, 3 вице-капрала - Премьер-Майора, 60 рядовых - Секунд-майора, Капитана и поручика, 1 писарь - Капитана и 2 копииста - Сержанта. При Кавалергардии положены еще два трубача, литаврщик, кузнец. лекарь, 2 лекарских ученика, 4 фельдшера и 6 сторожей к мундирным вещам. Коронование Императрицы происходило в Москве 15 сентября и Кавалергарды участвовали в нем по тому же церемониалу, какой был принят при коронации Елизаветы Петровны. По прибытии в С.-Петербург Кавалергарды во все царствование Императрицы Екатерины II содержали внутренний караул близ ее покоев в особой комнате, получившей от того название Кавалергардской.

1764 г. Марта 24, утвержден новый штат Кавалергардов, переименованных в Кавалергардский корпус. В нем положено быть: Шефу (граф Григорий Григорьевич Орлов) в ранге полного Генерала, Поручику - ранга Генерал-поручика, Вахмистру - Полковника, 2 капралам - Подполковника, 2 капралам же Премьер-Майора и 60 Кавалергардам в рангах Поручиков. Подпоручиков и прпорщиков армии.

1776 г. По увольнении графа Орлова от службы Шефом назначен князь Потемкин.

1777 г. Прибавлен к штату Корнет (Флигель-адъютант Императрицы Генерал-майор Зорич). По кончине князя Потемкина шефская вакансия оставалась два года незамещенною. 1793 г. 21 октября назначен Шефом Кавалергардов Генерал-Фельдцейхмейстер граф Зубов. а Поручиком оставлен бывший при Потемкине граф Дмитриев-Мамонов. В этом составе Кавалергарды оставались в протяжении всего царствования Императрицы; по кончине ее они содержали ежедневно по 16 человек караул при теле усопшей государыни, участвовали в погребальной процессии и за сим по истечении 6 недель после ее кончины повышены чином и распущены, кто в какой род службы пожелал. В то же время Император Павел I отдал повеление графу Мусину-Пушкину набрать новый Кавалергардский эскадрон, все офицеры и половина нижних чинов которого были выбраны из Лейб-гвардии Конного полка.

1796 г. Декабря 31. Повелено было отправить к грфу Мусину-Пушкину из всех полков гвардии 500 унтер-офицеров для сформирования новых двух кавалергардских эскадронов.

1797 г. Января 26. Утвержден штат их: Шеф из Генералитета, к нему в Штабы - Генерал или Полковник, 3 штаб-офицера для командования эскадронами, 3 ротмистра. 3 штаб-ротмистра, 6 поручиков. 6 корнетов, 3 вахмистра, 3 штандарт-юнкера, 54 унтер-офицера и 600 кавалергардов - все дворянского происхождения.

1797 г. Кавалергардские эскадроны вместе с Конной гвардией в марте месяце участвовали во всех церемониях при коронации и во время пребывания Императорской фамилии в Москве содержали внутренние дворцовые караулы. 20 июля того же года вместо трех эскадронов разделены на пять, а 21 сентября расформированы по другим полкам и частию уволены вовсе от службы.

1800 г. Января 11, повелено было переформировать кавалергардский корпус в трех-эскадронный кавалергардский полк на одинаковом положении с полками гвардии, не присваивая ему прежнего преимущества состоять из дворян. Все унтер-офицеры и рядовые из дворян, служившие в корпусе, выпущены по их желанию в другой род службы обер-офицерскими чинами. 16 мая утвержден штат полка: Генерал, 3 полковника, 22 обер-офицеров, 42 унтер-офицера, 384 каварергарда, 7 трубачей и нестроевых разных чинов и звания - 116.

1804 г. Марта 14. Утвержден новый штат полка по пяти-эскадронному составу. Мая 26 при полку утвержден Запасной эскадрон.

1810 г. Ноября 8. Запасной эскадрон обращен на усиление действующих.

1812 г. Декабря 27. Полк переформирован в 6 действующих эскадронов, при одном Запасном.

1831 г. Августа 22, полк наименован Кавалергардским ЕЕ Величества

1832 г. Мая 2. Утвержден новый штат по числу 6 действующих и 1 запасного эскадронов.

1836 г. Апреля 6. Учрежден и приписан к полку Гвардейский запасной эскадрон №1, а бывший 7-й Запасной эскадрон назван 7 Резервным.

1842 г. Января 25, для составления Запасных войск повелено иметь 8 эскадронов в кадровом составе из бессрочно-отпускных нижних чинов.

1856 г. Июля 26. Утвержден новый штат полка в составе 6 действующих и 2 резервных эскадронов и 18 сентября повелено иметь четыре действующих эскадрона и один резервный. №5.

1860 г. Ноября 6. Полку повелено именоваться по -прежнему кавалергардским.

1863 г. Декабря 29. Пятый резервный эскадрон отделен от полка в состав особой Гвардейской резервной кавалерийской бригады и повелено именовать его без номера резервным эскадроном Кавалергардского полка.

1864 г. Августа 4. Резервный эскадрон причислен к полку, а Управление Гвардейской резервной бригады упразднено.

1866 г. Декабря 24. Утверждены: новый штат полка по составу из 4 действующих эскадронов и положение о резервных эскадронах.

1875 г. Июля 27. Резервный эскадрон назван запасным.

1881 г. Марта 2. Полк назван Кавалергардским Ее Величества.

1883 г. Августа 6. Запасной эскадрон переформирован в отделение кадра.

1894 г. Ноября 2. Полк назван Кавалергардским Ее Величества Государыни императрицы Марии Феодоровны.

Ист.: Императорская гвардия: справочная книжка Императорской2 главной квартиры /под ред. В.К. Шенка. -2-е изд., испр. и доп. -СПб.: типография В.Д. Смирнова,1910.

Утвердив главное местоприбывание [Мальтийского] ордена в Петербурге, Император Павел пожелал иметь при себе по званию Великого Магистра особую гвардию, составленную исключительно из дворян. Первое повеление о сформировании этой гвардии, под названием Кавалергардского корпуса, было объявлено графу Литте 8 января 1799 г., а 11-го того же месяца состоялся следующий Высочайший приказ: «В формирующийся Кавалергардский корпус, для составления Гвардии Особы Великого Магистра ордена Святого Иоанна Иерусалимского, назначаются: Шефом - Поручик Великого Магистра Граф Литта, а Лейтенантом - находящийся в Свите Его Императорского Величества Генерал-майор Князь Долгоруков - 4-й…
Штат корпуса состоялся только в апреле 1799 г., и до его утверждении я не было никаких письменных правил в отношении численности и офицерских рангов корпуса. По высочайше конфирмованному штату 6 апреля 1799 года… в Кавалергардском полку положены: шеф, в ранге полного генерала, командир - генерал-майор; 2 полковника, 1 ротмистр, 2 корнета, 9 унтер-офицеров, из коих один за вахтмистра; 75 кавалергардов, 1 литаврщик, 4 трубача и 32 нестроевых разного звания. От Шефа до кавалергардов включительно все поименованные здесь чины долженствовали быть, как предназначалось при учреждении корпуса, из дворян, и рядовые кавалергарды были производимы прямо в корнеты и прапорщики гвардейской и армейской кавалерии и пехоты. Кроме дворянского достоинства, шеф и командир полагались непременно из Командоров, а весь штаб, оберъ и унтеръ-офицеры - из кавалеров ордена Святого Иоанна Иерусалимского. Командоры носили орденский крест (белый, финифтяный, с золотыми лилиями в углах и с золотою короною у верхних концов) на шее, а кавалеры имели его в петлице; те и другие на черной ленте. Кроме этого, у командоров и у кавалеров на левой стороне колета и мундира нашивалось изображение орденского креста из полотна или другой материи белого цвета. Корпус получил также - в первый раз с 1731 г. - штандарт из малинового штофа с белым прямолинейным крестом.
9 августа 1799 года Император Павел назначил шефом своего Генерал-Адъютанта, генерал-Майора Уварова, с именем храброго офицера соединявшего известность знатока кавалерийской слжбы.
Ровно через год по учреждении Кавалергардского корпуса, 11 января 1800 года, Император Павел повелел переформировать его в трех-эскадронный Кавалергардский полк, на одинаковом положении с полками Лейб-гвардии.
Император Павел, заботясь о блестящем, во всех отношениях устройстве нового Кавалергардского полка, составил его почти весь из Конногвардейцев, для чего выбрал сам, лично, из выведенного в строй Лейб-Гвардии Конного полка 7 унтер-офицеров, 5 трубачей, 249 рядовых и 245 лошадей. Вместе сними перешли из сего полка в Кавалергардский 9 офицеров.

Ист.: История кавалергардов и кавалергардского Ея величества полка с 1724 по 1 июля 1851 года. - СПб., 1851.- С.40-49.

Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк

Старшинство полка – 11.01.1799 г. Полковой праздник – 5 сентября, в день Св. Захария и Елизаветы.

Нижние чины полка комплектовались из высоких голубоглазых и сероглазых безбородых блондинов. Общая полковая масть коней - гнедая. Масти различались по эскадронам: 1-й эскадрон - светло-гнедые без отметин, 2-й эскадрон - гнедые с отметинами, 3-й эскадрон - гнедые без отметин, 4-й эскадрон - темно-гнедые без отметин. Расцветка флюгера - белый с красным.

30.03.1724 г. - Петром I повелено генерал-майору Лефорту сформировать в Москве для коронационных торжеств из армейских и состоящих сверхкомплекта офицеров в количестве 50 человек драбантов (Кавалергардию ). Звание капитана роты принял Петр I , капитан-поручик - Ягужинский .

26.05.1724 г. - кавалергарды распущены и сдали обмундирование в Московскую мундирную контору.

30.04.1726 г. - Высочайше повелено вновь сформировать Кавалергардию , на тех же условиях как при Петре I и выдать кавалергардам обмундирование из Московской мундирной конторы. Штат: поручик (в чина генерал-лейтенанта), корнет (в чина генерал-майора), вахмистр (в чине полковника), 3 капрала (в чине подполковников), 60 рядовых (в чине капитанов).

12.1726 г. - Кавалергардия сформирована.

1728 г. - штат: капитан-лейтенант, лейтенант, унтер-лейтенант, вахмистр, 3 капрала, 3 вице-капрала (с чине майоров), 72 рядовых и писарь.

7.07.1731 г. - Кавалергардия расформирована.

1742 г. - Кавалергардия восстановлена для участия в коронационных торжествах Имп. Елизаветы Петровны. Чины на набраны из лейб-кампании.

21.03.1762 г. - Кавалергардия расформирована.

6.07.1762 г. - Кавалергардия восстановлена.

24.03.1764 г. - Кавалергардский корпус , даны новые штаты.

1796 г. - повелено сформировать новый Кавалергардский эскадрон . Офицеры и половина нижних чинов выделены из лейб-гвардии Конного полка

31.12.1796 г. - повелено сформировать еще два Кавалергардских эскадрона из 500 чинов всех полков гвардии.

26.01.1797 г. - утвержден штат кавалергардов.

20.07.1797 г. - полк переформирован в 5 эскадронов.

21.09.1797 г. - полк расформирован, часть личного состава передано в другие полки, часть уволена от службы.

11.01.1799 г. - учрежден Кавалергардский корпус . Офицеры и унтер-офицеры назначены лично Императором Павлом I , графу Литте поручено набрать рядовых из унтер-офицеров дворян всех частей гвардии.

6.04.1799 г. - учрежден штат корпуса: шеф - в чине полного генерала, командир - в чине генерал-майора, 2 полковника, 1 ротмистр, 2 корнета, 9 унтер-офицеров (один из них вахмистр), 75 кавалергардов, 1 литаврщик, 4 трубача, 32 нестроевых разного звания. Все унтер-офицеры и рядовые из дворян.

11.01.1800 г. - Кавалергардский корпус переформирован в Кавалергардский полк с правами полков гвардии.

16.05.1800 г. - утвержден штат полка в составе: 1 генерал, 3 полковника, 20 обер-офицеров, 42 унтер-офицера, 284 кавалергарда, 7 трубачей, 116 нестроевых.

14.03.1804 г. - полк переформирован в 5 эскадронов.

26.05.1804 г. - сформирован запасный эскадрон.

8.11.1810 г. - запасный батальон раскассирован на усиление действующих.

27.12.1812 г. - полк переформирован в состав 6-ти действующих и один запасный эскадроны.

22.08.1831 г. - .

2.05.1832 г. - утверждены новые штаты полк при прежнем составе в 6 действующих и 1 запасного эскадронов.

6.04.1836 г. - учрежден и приписан к полку Гвардейский запасный эскадрон №1-го. 7-й запасный эскадрон назван 7-м резервным.

25.01.1842 г. - для запасных войск повелено иметь 8 эскадронов в кадровом составе из бессрочноотпускных нижних чинов.

26.07.1852 г. - утвержден штат полка в 6 действующих и 2 резервных эскадронов.

18.09.1856 г. - утвержден штат полка в 4 действующих и один резервный №5-го эскадронов.

6.11.1860 г. - Кавалергардский полк

29.12.1863 г. - 5-й резервный эскадрон отчислен в состав Гвардейской резервной кавалерийской бригады и назван резервным эскадроном Кавалергардского полка (без номера)

4.08.1864 г. - резервный эскадрон причислен к полку.

24.12.1866 г. - утверждены новые штаты полка в составе 4-х действующих эскадронов и положение о резервных эскадронах.

27.07.1875 г. - резервный эскадрон переименован в запасный.

2.03.1881 г. - Кавалергардский Ее Величества полк .

6.08.1883 г. - запасный эскадрон переформирован в отделение кадра

2.11.1894 г. - Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк

12.11.1914-22.01.1915 гг. – в составе Гвардейской кирасирской дивизии.
4.03.1917 г. - Кавалергардский полк .

02.-03.1918 г. - фактическое расформирование полка в Ливнах Орловской губернии.
Офицеры полка осенью 1918 г. служили в основном в Черкесской конной дивизии. С конца 10.1918 г. кавалергарды составили взвод (с 01.1919 г. эскадрон) команды конных разведчиков Сводно-гвардейского полка. С 24.03.1919 эскадрон полка (18 офицеров), а затем дивизион входил в состав Сводного полка гвардейской кирасирской дивизии (с 19.06.1919 г. - 1-го Гвардейского Сводно-кирасирского полка), где в 07.1919 г. кавалергарды были представлены двумя эскадронами. Третий эскадрон, сформированный в Лубнах, присоединился к полку в 12.1919 г. С 15.12.1919 г. эскадрон полка входил в Сводно-гвардейский кавалерийский полк 1-й кавалерийской дивизии и Сводную кавалерийскую бригаду, а по прибытии в Крым с 1.05.1920 г. стал 1-м эскадроном Гвардейского кавалерийского полка. Полк потерял в Белом движении 16 офицеров (7 расстреляны, 5 убиты и 4 умерли от болезней). Полковое объединение в эмиграции - «Кавалергардская семья». В 1938-1968 гг. издавало на ротаторе ежегодный журнал «Вестник кавалергардской семьи», на 1951 г. насчитывало 59 чел. (данные Волкова)

if (!defined("_SAPE_USER")){ define("_SAPE_USER", "d0dddf0d3dec2c742fd908b6021431b2"); } require_once($_SERVER["DOCUMENT_ROOT"]."/"._SAPE_USER."/sape.php"); $o["host"] = "regiment.ru"; $sape = new SAPE_client($o); unset($o); echo $sape->return_links();?>

«Мы не стремимся быть первыми, но не допустим никого быть лучше нас» — эти слова графа А. И. Мусина-Пушкина вполне могли бы стать девизом кавалергардов. Созданный Петром Великим, этот привилегированный полк не стал лишь «парадным войском». Свою честь и славу снискал он на полях сражения, а многие офицеры-кавалергарды послужили России и на мирном поприще.

«Полковые традиции предусматривали известное равенство в отношениях между офицерами независимо от их титула. Надев форму полка, всякий становился полноправным его членом, точь-в-точь как в каком-нибудь аристократическом клубе» (из воспоминаний кавалергарда графа А. А. Игнатьева).
Граф Матвей Юрьевич Виельгорский (1794-1866)
Алексей Федорович Львов (1798-1870)
«На уклад полковой жизни оказывало влияние то обстоятельство, что у некоторых старинных русских родов, как у Шереметевых, Гагариных, Мусиных-Пушкиных, Араповых, Пашковых, была традиция служить из поколения в поколение в этом полку. В день столетнего полкового юбилея была по этому поводу сфотографирована группа, в первом ряду которой сидели отцы, бывшие командиры и офицеры полка, а во втором ряду стояли по одному и по два их сыновья» (из воспоминаний кавалергарда графа А. А. Игнатьева).

Рыцарская гвардия

Моё знакомство с кавалергардами началось с песни. Да-да, с той самой «Песенки кавалергарда» из кинофильма «Звезда пленительного счастья». Интересно, что в поэтических сборниках Булата Окуджавы первая строчка звучит так: «Кавалергарды , век недолог, и потому так сладок он», в песенниках же чаще встречается другой вариант: «Кавалергарда век недолог...». Всего одна буква, а как меняется смысл! От абстрактного размышления о краткосрочности жизни к очень точной характеристике мироощущения человека, каждый день рискующего собой и всегда готового умереть.

Кто эти люди, кому казался сладким «недолгий век»? Кто эти мифические герои, согласившиеся на подобные условия и связавшие свою судьбу с «рыцарской гвардией»?

Начнем с истории.

Впервые кавалергарды появились у нас в 1724 году в качестве почётного конвоя императрицы Екатерины I, в день её коронования. Сам Петр I стал капитаном кавалергардии, офицерами числились генералы и полковники, капралами — подполковники, а 60 человек рядовых были выбраны из обер-офицеров, причём, по свидетельству современников, «из всей армии самые великорослые и видные».

Весь XVIII век это воинское формирование много раз видоизменялось: то распускалось, то рождалось вновь, — но всегда оставалось самым элитным и привилегированным полком русской армии, комплектовавшимся в основном из высшей аристократии. Вчитайтесь в их имена: Ягужинский, Меньшиков, Бутурлин, Трубецкой, Воронцов, Шувалов, братья Орловы, Потёмкин-Таврический. Такое ощущение, что перед нами — история России того времени! Получается, кавалергарды делали русскую историю? Или наоборот: те, кто делал историю, стремились примерить мундир этого блестящего полка? Как бы там ни было, кавалергарды всегда сохраняли статус сугубо русского формирования и даже в периоды наиболее сильных европейских влияний не превращалась в наёмное войско иноземных телохранителей, как это часто практиковалось в той же Европе. Русские кавалергарды, что в дословном переводе значит «всадники-хранители», были не только личной охраной государя императора, но понимали свой долг шире — служение России, защита всего государства.

«Не раздобыть надежной славы, покуда кровь не пролилась»

Элитные воинские части существовали всегда. Отборные отряды телохранителей имели египетские фараоны и вожди ацтеков, личные дружины были у царей Ассирии и владык Вавилона. Боевой корпус пельтастов в Афинах, преторианская стража в Риме, скириты в Спарте — это всегда были самые умелые солдаты, последний козырь любого полководца.

Персидский царь затмил всех: у него в услужении находились 10 000 воинов личной гвардии. Их называли «атанаты», бессмертные, — во время боя на место выбывшего воина тут же вставал новый. Они долго казались непобедимыми, пугали своим грозным видом и яркими одеждами северных варваров, но дрогнули, встретив на своём пути всего три сотни гвардейцев царя Леонида. Да, гвардия гвардии рознь! Подлинных гвардейцев — гвардейцев духа, людей чести — всегда мало. Дух гвардии не рождается на парадах и смотрах, не приобретается в дворцовых интригах и любовных авантюрах. Героями не рождаются, героев воспитывают. Прав Окуджава — чтобы стать гвардейцем, нужен бой...

Случай доказать всем, что они не парадно-придворное войско, а боевая единица, армейская аристократия, представился кавалергардам лишь в XIX столетии. Зато какой случай!

Аустерлиц. Его небо изменило судьбу не одного только князя Андрея Болконского. Сражение, безнадёжно проигранное Россией и союзниками, для русских кавалергардов стало полем славы. Их блестящую атаку, «которой удивлялись сами французы», красиво и точно описал Лев Толстой в романе «Война и мир».

«Ростову страшно было слышать потом, — читаем у Льва Николаевича, — что из всей этой массы огромных красавцев-людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей-юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек». Иначе и быть не могло: умереть, обескровленным попасть в плен — да; позволить себе отступить — никогда. Так будет на Бородино, так будет и в других сражениях. «Учитесь умирать», — кинул Наполеон своим офицерам, указывая на снежно-белое от кавалергардских мундиров поле Аустерлица.

Полковые легенды рассказывают, что объезжавший поле сражения Наполеон имел неосторожность пошутить над «безусыми мальчишками», полегшими в бесплодной атаке. На этот выпад императора ответил юный корнет, сын генерала Сухтелена. Сделав шаг из группы раненых кавалергардов, на прекрасном французском языке он произнес: «Молодость не мешает быть храбрым!»

Позже на этой фразе будут учиться все поколения кавалергардов и свои уроки отваги, презрения к смерти, дерзости и рыцарства усвоят на «отлично». Спустя сто лет после наполеоновских войн, на полях сражения Первой мировой, другой корнет, Веселовский, напомнит товарищам: «Кавалергарды галопом не отходят!» И этой фразы будет достаточно, чтобы эскадроны завершили вынужденный маневр подчеркнуто спокойно, шагом, не обращая внимания на шквальный ог о нь немецкой артиллерии. Традиции полка превыше всего!

«Напрасно мирные забавы...»

Не напрасно! Не службой единой жили кавалергарды. Многие офицеры, уйдя в отставку, сыграли видную роль в придворной и общественной жизни, становились дипломатами, политиками, сановниками, и даже — благотворителями и музыкантами.

Последнее относится к графу Матвею Юрьевичу Виельгорскому. Уволенный по болезни от службы, он вместе с братом Михаилом посвятил себя меценатству — оказывал покровительство учёным, литераторам, художникам и особенно музыкантам. Дом Виельгорских стал «академией музыкального вкуса». Матвей Юрьевич и сам был талантливым музыкантом, неплохо пел и сочинял пьесы. В своём доме он собрал первый русский квартет и сам в нём играл на виолончели. Кстати сказать, он был обладателем бесценного инструмента работы Страдивари, но, однажды восхищённый игрой известного виолончелиста Давыдова, не задумываясь отдал ему своё сокровище.

Партию скрипки в квартете Виельгорского исполнял Алексей Фёдорович Львов, ещё один кавалергард и при этом талантливый скрипач. Но прославился он не своей виртуозной игрой, а написанием гимна «Боже, царя храни!» на слова Жуковского. Создание народного гимна — сложная задача даже для профессионального композитора. «Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, — писал Львов в своих „Записках“, — для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа, от учёного до невежды». Первое публичное исполнение гимна состоялось в Большом театре. С первыми аккордами все три тысячи зрителей поднялись со своих мест. Это был триумф композитора.

В кавалергардском полку служил и граф Николай Ильич Толстой, отец знаменитого писателя. Уйдя в отставку подполковником, он, по воспоминаниям родни, деятельно занялся хозяйством, воспитывал четырёх сыновей и дочь, был добрым, гуманным помещиком, пёкшимся о благосостоянии своих крестьян. Черты отца Лев Николаевич придал в «Войне и мире» Николаю Ростову.

Гвардия умирает, но не сдаётся!

Говорят, эту фразу произнес наполеоновский генерал Камброн в решающей битве при Ватерлоо. Сам он позже это отрицал, но напрасно — слова услышали, легенда прижилась. Впрочем, слова эти не имеют авторства, национальности или срока давности. Их мог выкрикнуть любой гвардеец, на любом языке, в любом сражении. Кавалергарды не исключение... ХХ век. Первая мировая. Тяжёлая кавалерия в рыцарских доспехах с рыцарскими представлениями о чести против аэропланов, пулемётов и колючей проволоки казалась анахронизмом. Кирасы и белые колеты пришлось сменить на мундиры цвета хаки, а конный строй поменять на окопы и пешую цепь. Вот только впереди цепи, совсем как прежде, с обнажённой шашкой в руке шёл шеф полка — князь Долгоруков: своих принципов кавалергарды не меняли. Они не вернулись с той войны — некуда было возвращаться. Но погубила их не война, а революция. Нельзя посылать элиту войск против собственного народа, не могут гвардейцы исполнять роль полицейских, не их работа — ловить дезертиров. К ноябрю 1917 года в полку осталось лишь четыре офицера. «С отъездом последних офицеров, — говорит летописец полка В. Н. Звягинцев, — порвалась связь с прошлым. Душа полка отлетела. Полк умер...» И всё же кавалергардия умирает, но не сдаётся, и этим заслуживает бессмертия. Ведь всё, что на самом деле хранят эти рыцари: отвага, честь, благородство, — вечно, а значит, актуально и сегодня. Может, поэтому не даёт покоя сегодняшним слушателям «Песенка кавалергарда»?

на журнал «Человек без границ»

Кавалергарды - это представители одного из наиболее привилегированных полков Российской империи. Он воспитал в своих рядах множество известных людей, таких как:

• Денис Давыдов - герой войны с Наполеоном и поэт;
• Иван Анненков и Сергей Волконский - декабристы;
• и Жорж Дантес - убийцы Михаила Лермонтова и Александра Пушкина;
• Александр Ипсиланти - руководитель революции в Греции;
• Михаил Скобелев - генерал, герой войны с турками;
• Павел Скоропадский - гетман Украины;
• Карл Густав - президент Финляндии.

Когда же был создан полк и какими были его функции?

Значение понятия

Кавалергард - это название, состоящее из двух французских слов: «кавалер» - «всадник», и «гард» - «охрана». Военное объединение относилось к тяжелой кавалерии. Их оружие, униформа и экипировка представляли собой незначительную модификацию кирасирских.

Появление в Российской империи

Кавалергарды - это офицеры или солдаты подразделения, которое появилось в 1724 году в качестве почетной охраны императрицы. Его сформировали к дате ее коронации. Должность капитана возложил на себя Петр I. Для Екатерины 1 было отобрано шестьдесят самых рослых человек. Подразделение было расформировано после окончания коронации.

История преобразований

В 1726 году Екатерина 1 на время восстановила кавалергардию. То же самое в свое время делали Елизавета I и Екатерина II. Но эти подразделения не были воинскими, они представляли собой императорский эскорт либо дворянский караул.

Кавалергардский корпус был учрежден в 1799 году Павлом I. Состоял он из 189 дворян. Государь решил создать корпус, который будет действительно служить. Так он хотел привлечь к военному делу дворянскую молодежь.

В 1800 году корпус был преобразован в Кавалергардский полк. Новая часть уже не имела прежних привилегий и стала комплектоваться не только дворянами, но и рослыми статными крестьянами либо солдатами. При Александре I полк был увеличен до 991 человека.

Боевое крещение

В 1805 году состоялась Гвардейская тяжелая кавалерия проявила себя в ней с лучшей стороны. Кавалергарды сумели вовремя прийти на помощь русской гвардейской пехоте, которую прижали превосходящие силы французов.

В результате боя практически полностью был уничтожен четвертый эскадрон кавалергардов. В живых осталось 18 человек. Всего во время боя из 800 человек было потеряно 26 офицеров и 226 солдат.

Отличился полк и в 1807 году в битве при Гейльсберге. Он пришел на помощь авангарду генерала Багратиона.

Битва под Бородино

Во время Отечественной войны полк держался командованием в резерве. Кавалергарды - это была элита русской кавалерии. Поэтому его использовали только в особых случаях. Так же было и в 1812 году во время Бородинского сражения.

Кавалергардов ввели в самый драматический момент боя. Гвардейцы ринулись с атакой на польских уланов и саксонских кирасиров. В этот момент картечь попала в голову командира кавалергардов Левенвольде. Смерть полковника не повлияла на атаку, противник был смят. Преследование привело к тому, что сотня кавалеристов слишком приблизилась к превосходящим силам противника. Они приняли решение вступить в бой, чем испугали неприятельские войска. Это позволило им вернуться в свой полк без потерь.

В Бородинском сражении кавалергарды потеряли 14 офицеров и около 90 солдат.

Полк принимал участие и в других значимых битвах наполеоновских войн, в том числе за пределами России.

Затем на протяжении 100 лет он находился в относительно мирном состоянии. Последние 36 лет его существования шефом полка считалась Мария Федоровна, супруга Александра III.

Участие в Первой мировой

Еще при Николае I сложился определенный отбор в полк. Солдаты и офицеры должны были быть блондинами с серыми либо голубыми глазами. Их лошади подбирались в зависимости от эскадрона:

• первый - светло-гнедые кони без отметин;
• второй - гнедые кони с отметинами;
• третий - гнедые кони без отметин;
• четвертый - темно-гнедые кони без отметин.

Подобное комплектование сохранялось до конца истории кавалергардов. Приблизили этот конец трагические события Первой мировой. Началось это в 1914 году. Полк сразу отправили на фронт. Первый бой прошел возле деревни Каушен. Это была Восточно-Прусская операция.

Бой начался неудачно для русских, поскольку немцы применили артиллерию, к которой не были подготовлены лошади. Всадникам пришлось спешиться и атаковать врага с помощью карабинов со штыками. Им удалось обратить врага в бегство, но цена этой победы была слишком высокой. Кавалергарды потеряли значительную часть офицеров.

В 1916 году полк принимал участие в боях на разных фронтах. Им пришлось сменить белые мундиры на униформу защитного тона, вместо верховой езды они занимались окапыванием и ползаньем. Стратегия войны менялась и требовала новой тактики.

Они приняли участие в решающем Брусиловском прорыве. Он стал последним боевым заданием отважного полка. Когда в 1917 году Николай II отрекся от престола, кавалергарды стали охранять железнодорожные станции. Вскоре большевики уволили офицеров полка.

После Февральской революции

Большевики, придя к власти, расформировали полк. Но кавалергарды не прекратили своего существования. Большинство офицеров приняли сторону белого движения, сражаясь почти 3 года. Они старались оставаться вместе. Боевая биография офицеров завершилась в 1920 году, когда они эмигрировали из России через Крым.

Будучи в эмиграции, офицеры кавалергарда создали собственную организацию под названием «Кавалергардская семья». Их общество помогало нуждающимся офицерам, издавало собственный ежегодный журнал, выходивший 30 лет - до 1968 года.