В различных языках, то ответ будет состоять из одного, неожиданного для нас слова - «лень» (Е.Д. Поливанов 1891-1938). См. ст. Поповой о слоговой редукции в «Ялта 99» С. 133.

Т.е. стремление к экономии трудовой энергии, но - в пределах, пока экономия не приводит к бесплодности нашего труда.

Упрощение письма - до какой степени?

А как с устной речью (это тоже трудовая деятельность)?

Редукция слога. В старом военном быту: «Здравствуйте, ваше превосходительство» ср. Зрась! Зсс! Минжуренко: так сказать - тцть; грит (говорит). В менее употребительных словах это не так заметно. Слово «изнашивается» на протяжении речевой практики одного человека или одного поколения. Младшие усваивают его в искаженном виде. Истории разных языков наполнены фактами «стяжения словосочетания» в одно слово:

Лат. Augustus «август»  фр. Aout u

лат. Ille non habet passum  фр. il n , a pas

утрата звуков: [сонце, чуство]

«Трудные» в артикуляции звуки заменяются более легкими: «спирантизация аффрикат»: ч  ш, ц  с.
«Лень» проявляется не только в физиологии речи, но и в виде экономии психической деятельности:

а) экономия мыслительных процессов > метафоры, метонимия.

б) экономия энергии в процессе обучения родному языку.

Утрата «неправильных» глаголов в старо-французском, в английском - переход в правильные; упрощение звукового облика иноязычного слова: какава, радива, колидор, лаблатория.

Бодуэн: «Не может быть так ни в одном языке, чтоб с неба вдруг посыпались новые неправильные глаголы».

Указав основной фактор - экономия трудовых усилий - мы называем лишь отправной пункт...

А путь языковых изменений может быть очень «извилистым», требует учета различных условий, физиологических и иных данных.
Было бы слишком поспешно считать учение о языковой эволюции законченной лингвистической дисциплиной (1931). Здесь многое находится в стадии гипотез ...

Во всяком случае, сейчас нельзя предъявить общему языкознанию (и теории эволюции языка в частности) тот упрек, который нередко высказывается скептиками прошлого столетия: «У вас все может перейти во все: и к в с, и с в к и т.д. Но это еще в прошлом столетии Бодуэн ответил: «Нет, далеко не во все, например, если [к]  [с], то [с]  [к] непосредственно никогда не переходит...»

- Как же, а формы дурас и дурак? - продолжал скептик.

Бодуэну оставалось только спросить скептика, какую из этих форм он выбирает себе в наименование.

Предпосылки языковых изменений

(Общее языкознание Минск, 1983. Под ред. Супруна)

1. 
   Способность языковой системы к саморегулированию (если уменьшить количество падежных флексий, возрастает роль порядка слов - платье беж, цвет металик)
2. 
   Семантическое («личностный смысл») и формальное варьирование в речи (история редуцированных - исчезли в слабой позиции).

Динамика сосуществования вариантов: А - Ав – АВ - аВ - В
Языковые антиномии

Языковые антиномии - внутренние факторы изменений в языке.

Языковая эволюция осуществляется в соответствии с законом единства и борьбы противоположностей. Антиномии есть проявление этого закона.

На каждом этапе антиномии разрешаются в пользу то одного, то другого из противоборствующих начал - новые противоречия (окончательное разрешение невозможно).

а) Асимметрия означающего и означаемого  развитие многозначности и омонимии, развитие синонимии.

б) Антиномии нормы (узуса) и возможностей системы .

Деепричастия от тереть, беречь, мочь ?

Норма избирательна, а язык стремится к реализации всех возможностей заложенных в системе. Это вечно живой конфликт.

Если норма крепка, а языковые потребности назрели, прорывает плотину в другом месте. Чем заменить деепричастие от тереть и т.п.?

Панов - о норме: «Необходимо орфоэпическая гора, чтобы болоту было не что равняться»

Двувидовые глаголы - процесс имперфективации:

использовать, атаковать.

Устранение асимметрии между формой и содержанием: -а, -я в им. мн.ч. - торга - в пользу системы или нормы?

В разных сферах языка - с разной скоростью
Речь детей полнее реализует систему: намазаю, зажгеный, лошадист, котёнки, читение.

Бодуэн: «ребенок заглядывает в будущее, предсказывая... будущее состояние языка, и только впоследствии пятится назад, все более приноравливаясь к языку окружающих».

Из сочинений абитуриентов: волочение за Н. Гончаровой, массовый уезд за границу, умело разжигаемые розни, какая чувственность окружающего мира! властелитель, глухая жизнь закоренелых дворян, екатериновский век.

в) Антиномия кода и текста : чем сложнее код, тем короче текст.

Новые слова усложняют код, но сокращают текст? (китч, пиар, дайвинг), неологизмы, например. Но иногда выгоднее упростить код (деверь, шурин). Функциональные стили - усложнение кода.

Конфликт говорящего и слушающего.

Интересы говорящего: редукция

Интересы слушающего: расчлененные формы.

После ВОСР - аббревиатуры.

Ну, довам, - сказала я на прощание - Это как понимать? - Доволен вами, это вместо «спасибо». - Спасибо - спаси бог - религиозное. (Н. Огнев)

Совр.: Зам.директора по кадрам // полпред в СФО ОПОНОС, ВОВ, ТНП, КМ, КРС, ФПГ...

г) Антиномия стандарта (регулярности) и индивидуальности (экспрессивная функция языка). Ваша кухня мне жмет в бедрах. Ему нужна не сиделка, а лежалка.
Панов: регулярность и экспрессивность. Терминология - метафоризация (особенно в жаргоне и профессиональном языке)

См. стоматологический жаргон

Какие особенности разговорной фонетики, лексики, морфологии, синтаксиса можно продемонстрировать на примерах из текста? Как можно объяснить отклонения от орфографической нормы?

Корпоративная туса в пятницу. Чай, шум, разговоры. Их Величество Босс
пришел к простым смертным почтить их своим светлым взором. Ессно , каждый
при этом пытается показать себя и получше полизать. Босс рассказывает
какой-то бородатейший и тупой анек . Все громко смеются. Тут заходит
админ и так ненавящиво интересуется причиной смеха.
- Ой, тут такой анекдот рассказали, - подкатывает один из жополизов,
особенно ненавидящий админа, и пересказывает.
Админ , как человек в теме анеков искушенный , стоит с каменным лицом и
выдает:
- И какой дегенерат тебе это рассказал?
Мертвая тишина. Кто-то поперхнулся чаем. Жополиз собсно и хотел админу
западло подставить , но такого вопроса явно не ожидал. И тут он совершил
роковую ошибку - он решил отстоять честь Босса. Мол, да как ты смеешь на
нашего любимого и щедрого такое говорить.

Админ:
- Этот что ли? - и борзо показывает пальцем на Босса. - Ну и … с ним!

После этих слов он шествует мимо статуй сотруднегов, забирает от одного
компа мышу и гордо удаляется. Туса быстро закончилась. И не одну неделю
после этого жополиз подставлял свое мягкое место под плохое настроение
Босса, и в итоге был гнусно увол ен. А админ... а админ, сцуко, был уволен
за 1 день до этой пятничной тусы и приходил забрать свои манатки и
красивую мышь, некогда подаренную девочке-бухгалтеру, которая его
отвергла.
Фразы, за которые лет двадцать назад можно было легко загреметь в
дурдом:

Я буду в лесу, но ты мне позвони...

- У меня уже рука замерзла с тобой разговаривать...
- Я случайно стер "Войну и мир"...
- Блин, не могу войти в почту...
- Я тебе письмо десять минут назад послал, ты получил?
- Скинь мне фото на мыло...
- Я телефон дома забыл...
- Я не могу с тобой говорить, ты все время пропадаешь...
- Положи мне деньги на трубу...
- Я завтра себе мозгов докуплю...
- Давай подарим ему домашний кинотеатр...
- Да там всего-то двести гигов...
- Я вторую мировую за немцев прошел...
- Да ты на телефоне посчитай...
- Переименуй папку...
- Дай мне двадцать пять рублей на метро...
- Я качаю эльфа...
- Воткни мне зарядку...
- Ивана нет дома, он в армии. Вы ему позвоните.

Лекция 10

Методология и методы современной лингвистики

Одна из задач лингвиста заключается в рассмотрении с очень близкого

расстояния и с помощью глубоких размышлений того, как образованы языковые сущности, которые в сформировавшихся

и привычных для нас языках приняли форму слов.

Гюстав Гийом (лекция, 1944 г.)
Многие явления, представляющие собой предмет языкознания, не даны нам в непосредственном наблюдении (фонемы, морфемы, части речи, структуры предложений), а многие наблюдаемые явления требуют той или иной интерпретации (Например, определите, какой частью речи является слово даже в предложении Качество отличное, цены – очень даже! ). Поэтому одной из важнейших проблем науки о языке является проблема методов исследования языка. Исследование предполагает выдвижение гипотезы о каком-либо интересующем ученого объекте, сбор данных, анализ и научное описание. Каждый из этих этапов представляет определенную исследовательскую задачу.

В отечественном языкознании в 40-50-х гг. сформировалось противопоставление трех ключевых понятий научного исследования: методология - метод - методика. При этом методика понималась как совокупность приемов наблюдения и эксперимента («добыча» материала). Метод - как способ теоретического освоения данных, получаемых путем наблюдения и эксперимента (описание материала). Методология - как применение принципов мировоззрения к процессу познания ученым интересующих его объектов (Ю.С. Степанов).

Например, для лингвистики объектом является язык. Его можно рассматривать с разных позиций: 1) «Как живем, так и говорим» (бытие определяет сознание) 2) «Как говорим, так и живем» (сознание определяет бытие).

Для отечественной науки (в том числе языкознания) общий метод - диалектический материализм. Что означает диалектический материализм применительно к языку? Язык есть объективная реальность; он познаваем, хотя и не дан в непосредственном наблюдении; язык изменяется – в первую очередь, вследствие изменений, происходящих в обществе.

Есть общенаучные методы, общие для многих наук, и частнонаучные, применяемые в отдельных науках. К общенаучным относятся методы эмпирические, основанные на сборе материала и его последующей интерпретации, и дедуктивные, исходной точкой которых является гипотеза и понимание общих закономерностей, которые могут найти подтверждение в материале (а могут и не найти).

В чем специфика дедуктивных методов? Всякая теория включает элемент гипотезы и абстракции. Это движение научной мысли от общего к частному: когда исследователь выдвигает гипотезу и пытается подтвердить или опровергнуть ее фактами (Правда, есть такое мнение, что «факты как восковой нос: куда повернешь, туда и смотрят»).

О соотношении двух общенаучных методов размышлял известный русский языковед В.А.Звегинцев: «Стремление ухватиться за ощутимый факт и держаться за него бульдожьей хваткой иногда переходит границы вульгарного материализма и превращается в своеобразный пещерный материализм». Это идет от воспитанного многими годами господства младограмматического наивного позитивизма. Подобный подход позволяет объявить всякую теорию, исходящую не их наблюдаемых фактов, а из гипотезы, метафорической [Звегинцев с. 6].

Но существует и другая крайность. Имея дело с естественным языком и стремясь познать его природу, некоторые ученые стремятся изо всех сил удержаться на абстрактно-логической высоте и возводят это в общий принцип научного изучения языка. Они исходят из посылки, что конструируемые ими формальные модели не отображают всех особенностей и свойств естественного языка, но воссоздают его логический костяк («идеальный язык», свободный от недостатков «естественного языка»). [Звегинцев, с. 7]

Каждый из методов ставит перед собой частные задачи, но имеет одну и ту же цель - добыть знание, а знание имеет одинаковую ценность, какими бы путями оно ни добывалось.

Достоверность полученных результатов исследования проверяется при помощи верификации. Верификация – это проверка теорий, в том числе на основе применения других методов. Научные утверждения часто формируются в виде гипотез (часто с обращением к ненаблюдаемым единицам), но проверяется действительностью, конкретными фактами. В случае, если факты не укладываются в теорию, она развивается, переформулируется, даже отрицается (см., например, постулаты общения П. Грайса, которые в дальнейшем неоднократно уточнялись).

Дополнительно

Американская лингвистика

В американском языкознания в середине XX века существовало трехчастное деление лингвистической науки, из которой тоже можно извлечь представление о методе. Так, выделялись «предлингвистика, или долингвистика», «микролингвистика или лингвистика в собственном смысле слова» и «металингвистика».

Предлингвистика изучала «строительный материал» - звуки речи на акустическом и артикуляционном уровне (не на функциональном).

Микролингвистика - анализ языковой системы и структуры (теоретическое освоение предварительно выявленного материала).

Металингвистика сравнивала результаты, полученные на предшествующем этапе, т.е. разные теоретические систематизации языкового материала.

Американская металингвистика той поры (40-50 гг.) являла 2 течения: 1) «лингвистика божественной истины», 2) «лингвистика фокусничества».

1. 
   Язык имеет некоторую автономную структуру, лингвист должен ее обнаружить. Важно собрать достаточное количество фактов и продумать процедуру теоретического описания. Предполагалось, что на основе одних и тех же фактов всегда должно получиться одно и то же описание.
2. 
   «Лингвистика фокусничества» получила название от противников данного подхода. В нем язык понимается как автономная структура. Но ее мгновенно не распознаешь. Лингвист устанавливает схемы или модели для определения явлений, которые кажутся ему взаимосвязанными, а затем путем наблюдения устанавливает, насколько схемы соответствуют фактам. Описание (т.е. модели) могут совершенствоваться по мере исследования (такой подход свойствен структурализму).

Сопоставление взглядов отечественной и американской лингвистических школ 40-50-х гг. демонстрирует много общего, но есть и различия.

Общее - трехчастная структура метода:

1. 
   вопрос о способах сбора нового материала и его введения в научный оборот («методика» или «предлингвистика»).
2. 
   вопрос о способах систематизации и объяснения материала («метод» или «микролингвистика») (например, допустимо ли изучать словесное ударение XIX в. по стихотворным текстам?)
3. 
   вопрос о соотношении системного материала с философской проблемой познания («методология» или «металингвистика»)

Различия: для отечественной лингвистики 40-50-х гг. было характерно недостаточное внимание к способам выявления и введения в науку нового материала, Процедуры установления языковых фактов и языковых единиц специально не обсуждались и в явном виде не формулировались (исключение – серия словарей «Новые слова и значения» в 70-х гг). Было характерно невнимание к разговорной речи, к просторечию, к функционированию языковых единиц. В области кодификации следствие этого - пуризм. В американской лингвистике, напротив, эта проблема - одна из разработанных. Вся дескриптивная (описательная) лингвистика занималась разработкой проблемы: как непосредственно звучащую речь перевести в корпус научных данных о языке. Лишь в 70-х гг. у нас появилась специальное исследование о методах начального (нулевого) цикла – работа А.Е. Кибрика «Методика полевых исследований» (к постановке проблемы). Например, при использовании печатных текстов как отделить автора от редактора? В последней четверти XX века сформировалось целое направление - корпусная лингвистика, которое в центр внимания ставит вопросы сбора и систематизации материала. (см. об этом в [А.Н. Баранов Введение а прикладную лингвистику. М., 2001. С. 81-89.])
Проблему методологии американцы не рассматривали принципиально. И в заявлениях подчеркивали независимость лингвистики от философии. М. Друз в книге «Основные направления структурализма» писал: «Мы не отвечаем на вопросы «почему», касающиеся структуры языка, мы пытаемся точно описывать, мы не пытаемся объяснять». Ср. : «Лингвистический метод есть процедура открытия, а не способ изложения и тем более не способ объяснения»(Д. Олмстед).

Итак, при сравнении различных лингвистических школ (американской и отечественной) существенным оказывается трехчастное строение системы метода и то, включается ли в нее процедура открытия, с одной стороны, и связь с философией, с другой стороны.

В современной лингвистике взгляды отечественной школы представлены в исследованиях Б.А. Серебренникова («Общее языкознание», т.3).

В последние годы появились концепции, занимающие промежуточное положение. Например, в порождающих грамматиках главный вопрос - о методе изложения, а вопрос о способе «открытия», сбора материала снимается.
В зависимости от свойств изучаемого объекта в современной лингвистике применяются различные методы исследования, которые реализуются в виде специфических приемов и процедур сбора и описания материала (частных методов, или методик).

Необходимо различать методы сбора данных и методы анализа материала.

Методы сбора материала: наблюдение и эксперимент.

Наблюдение как общенаучный метод предполагает относительно пассивную роль ученого-наблюдателя. Пример – т.н. полевые исследования, запись речи лиц, интересных в лингвистическом отношении. Наблюдатель может только фиксировать факты, не включаясь в общение, либо быть участником коммуникативной ситуации (включенное наблюдение - например, при изучении семейного общения).

Эксперимент в языкознании (как и в других науках) предполагает намеренное создание условий, когда интересующие ученого явления представлены в «концентрированном виде». Поэтому необходимо придумать, каким образом этого можно достичь. Л.В. Щерба обосновал «право» лингвиста на эксперимент («О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», 1931 г.). Например, в диалектологии, исследованиях разговорной, профессиональной речи это может быть опрос (анкетирование либо свободная беседа), в фонетике – инструментальные методы, в психолингвистике - ассоциативные эксперименты, в синтаксисе и семасиологии - трансформационный метод, который используется для изучения скрытых языковых значений и свойств (см об этом ниже).

Основные признаки лингвистического эксперимента: создание искусственных условий для носителей языка (это не естественная живая речь); возможность повторения эксперимента (пример – изучение особенностей произношения при помощи фиксации на диктофон).

И наблюдение, и эксперимент являются индуктивными методами: они позволяют установить закономерности при помощи индукции, т.е. выведения общего правила из наблюдений над ограниченным количеством фактов, подчиняющихся общему правилу.

Основными лингвистическими методами освоения (анализа) фактов являются: описательный, сравнительный и нормативно-стилистический .

Описательный - метод синхронного анализа одного языка . Материал рассматривается вне его оценки с точки зрения нормы.

Нормативно-стилистический – установление действующих норм на основе описательного метода и выработка рекомендаций нормативно-стилистического характера на основе определенных критериев.

Сравнительно-исторический метод – первый научный метод в языкознании (сформировался в первой половине XIX века). Его цель – объяснить происхождение генетически родственных языков из общего источника. Реконструкция определенных праформ представляет собой дедуктивное исследование, исходящее из определенных научных предпосылок.
Частные методы описательного подхода к языку

Методики (частные методы) описательного изучения явлений: дистрибутивный анализ, дифференциальный анализ, трансформационный метод и т.д..

Метод дистрибутивного анализа (ДА)

Цель - дать классификацию лингвистических единиц того или иного уровня по их синтагматическим свойствам (по их распределению в потоке речи). Для этого нужно выяснить, в каких контекстах выступает данная лингвистическая единица, в каком окружении она может находиться в процессе функционирования.

Ср. Вороной … конь. Черный… ворон. Или – неожиданное столкновение в одном контексте: Приятель и соратник Ельцина (о вице-премьере).

Совокупность (сумма) всех возможных окружений языковой единицы составляет ее дистрибуцию (распределение). Таким образом, основанием для классификации служат сходство и различия в дистрибутивных окружениях определенных единиц. Принципы дистрибутивного анализа - из американской дескриптивной лингвистики (Трейгер, Хэррис, Б. Блок). Они пытались исчерпывающим образом описать язык этим методом (в частности, значение слова - через совокупность контекстов).

Различаются два основных вида дистрибуции: дополнительная и контрастная, а также свободное варьирование.

1. 
   Дополнительная дистрибуция - когда отношения или//или (коричневый//карий ), т.е. в определенном окружении может встречаться только элемент А (и никакой другой) Ср. ы и и.
2. 
   Контрастная дистрибуция - элементы выступают в тождественных окружениях, но при этом дифференцируют смыслы: [ н] ос/[ н’] ес, стен ы /стен ой . Ср. теперь/сейчас; плавать-плыть. Контрастная дистрибуция помогает выявить неявные различия - например, в семантике единиц .
3. 
   Свободное варьирование: когда элементы выступают в тождественных окружениях, но не дифференцируют смыслов: -ой/-ою, произношение Бога [г взрывной // h фрикативный], лингвистика// языкознание .

Техника дистрибутивного анализа несложна и требует лишь точного учета наблюдаемых фактов (если мы ими располагаем). Проблема – сбор данных. Легче всего - в фонологии или в фонетике, поскольку число элементов невелико.

Например, какими способами осуществляется описание фонетической системы? Разными!

Возможны различные классификации: артикуляционная, акустическая. Так, с точки зрения акустики различаются 2 класса - звонкие и глухие согласные. Например, з, д, в - звонкие, а с, т - глухие. Пронаблюдаем свойства этих же согласных звуков с точки зрения их сочетаемости.

	с	т	з	д	в
с	+ сс ора	+ ст ой	-	-	+ св ой
т	+ отс ыпать	+ отт аять	-	-	+ тв ой
з	-	-	+ безз убый	+ зд есь	+ зв ерь
д	-	-	+подз емный	+подд еть	+ дв ерь
в	-	-	+ вз ять	+ вд еть	+ вв ернуть

ЗАКОНЫ РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА, такие объективно существующие и необходимые связи между языковыми явлениями, которые определяют поступательный характер изменений в языке и в его подсистемах (в звуковом составе, лексике, синтаксисе и пр.). Сформулированные в виде обобщённых суждений, законы развития языка отражают также закономерные связи и отношения между языковыми и неязыковыми факторами - историей и культурой народа, географией его расселения, межкультурными контактами, общими особенностями познания мира человеком и др.

Первые законы развития языка были сформулированы в 19 веке и носили эмпирический характер, отражая главным образом закономерные соотношения звуков в истории развития конкретных родственных языков. Так, фонетический закон Раска - Гримма объяснил трансформации древних индоевропейских согласных в германских языках, а закон Фортунатова - Соссюра - закономерное смещение ударения в балтийских языках и славянских языках. Позднее в лингвистике были выявлены и описаны многие частные законы, существующие также в морфологии, синтаксисе, семантике и других областях языка; например, был описан закон семантичного согласования, по которому сочетаться в речи могут, как правило, те слова, чьи значения не противоречат друг другу: из словосочетаний «выйти в поле» и «войти в поле» нормативным является лишь первое, так как во втором случае слова содержат взаимоисключающие элементы значения («войти» - ‘переместиться в закрытое пространство’, а «поле» - открытое пространство).

Выведение более общих законов развития языка связано в основном с современным пониманием языка как системы, то есть как совокупности элементов и подсистем, образующих целостное, способное к самоорганизации и адаптации единство. В результате действия законов развития языка в составе и структуре языковой системы происходят количественные и качественные изменения (возникновение новых слов, трансформации звуков, исчезновение или появление определённых синтаксических конструкций и пр.), которые, однако, не приводят к разрушению целостности системы на каждом этапе её развития. Отсюда следует двойственная интерпретация понятия «законы развития языка»: законы служат не только для объяснения эволюции языка, но и для описания общих особенностей функционирования языковых единиц в определённый момент существования языковой системы. Например, общий закон давления системы, или аналогии (И. А. Бодуэн де Куртенэ), говорит о том, что одна единица языка может уподобляться другой по определённой модели. Этот закон позволяет объяснить как появление словообразовательных цепочек («рука» -> «руки» -> «ручной»; «нога» -> «ноги» -> «ножной»), так и детское словотворчество, в котором проявляются общие принципы строения и освоения языка («заткнуть уши» -> «"откнуть" уши», «магазин»→ «"колбасин"»). Закон экономии усилий (А. Мартине), отражающий стремление человека с помощью меньшего количества языковых средств передавать больший объём информации, реализуется и в ходе языкового развития, и в процессах языкового употребления. Именно он объясняет звуковые изменения, развитие многозначности слов, существование омонимов, языковую компрессию и пр.

Законы развития языка - частные и общие - рассматриваются как проявление более универсальных законов диалектики, а также некоторых фундаментальных законов природы: перехода количественных изменений в качественные, сохранения энергии, единства и борьбы противоположностей и др. Эти законы приобретают в языковой системе специфические формы. Например, закон перехода количества в качество действует при развитии и исчезновении грамматических категорий, условием существования которых является противопоставление как минимум двух грамматических значений (для категории рода - значений женского и мужского рода, для числа - значений единственного и множественного числа и т.п.). В то же время известно, что наличие двух падежей может стать «критическим» и нередко приводит к полной утрате падежной категории (как во французском языке). Закон сохранения энергии (энергия замкнутой системы сохраняется во времени и может только переходить из одной формы в другую) проявляется в том, что упрощение на одном участке языковой системы ведёт к усложнению на другом. Так, исчезновение грамматической категории падежа может привести к усилению роли предлогов (как это произошло в английском языке), а уменьшение роли словоизменения - к более жёсткому порядку слов в предложении (например, в креольских языках).

Наиболее детально исследовано в лингвистике действие закона о единстве и борьбе противоположностей, по которому языковая система развивается через преодоление разнообразных внутренних противоречий (В. фон Гумбольдт, Р. О. Якобсон, С. О. Карцевский, Е. Д. Поливанов и др.). Как отметил Т. П. Ломтев, противоречие между имеющимися языковыми средствами и постоянно растущим объёмом информации приводит к появлению в языке новых синтаксических конструкций, синонимов, неологизмов, заимствований. Другое противоречие - асимметрия между формой и значением знака языкового (Карцевский, В. Г. Гак) - приводит к возникновению полисемии, нулевых морфем (значимого отсутствия формы, как в случае с нулевым окончанием), разных способов передачи сходного содержания («купить книгу» - «покупка книги»). Асимметрия проявляется также в существовании ядра и периферии, т. е. наиболее и наименее типичных представителей языковых явлений и категорий языковых. Так, для класса существительных ядерными единицами являются предметные имена («кошка», «мяч»), а периферийными - имена действий и признаков («прыжок», «синева») [Е. С. Кубрякова, О. К. Ирисханова (Россия)].

С развитием функционального подхода к языку закон единства и борьбы противоположностей применяется не столько для описания исторического развития языка, сколько для выявления общих особенностей существования и использования языковых выражений. В частности, устойчивость и консервативность единиц языка противопоставляется творческому характеру речевой деятельности. Данное противоречие приводит, во-первых, к гибкости языковых значений и, во-вторых, к сосуществованию в языке двух противоположных свойств - композиционности и интегративности. Композиционность проявляется в том, что значение комплексного языкового выражения (слова, предложения) прозрачно и предсказуемо, так как представляет собой сумму значений составных единиц (морфем, слов) и отношений между ними: «красивый» - «некрасивый»; «С утра светило солнце». Однако это значение может стать интегративным, т. е. получить новые, плохо предсказуемые семантические приращения, которые и составляют суть языкового творчества, например появление негативной оценки у слова «чтиво» или намёк ‘Пора идти домой’ в высказывании «Уже поздно» [Е. С. Кубрякова, Ж. Фоконье (Франция)].

Так как большинство законов развития и функционирования языка отражают общие, применимые на разных участках языковой системы закономерности, словосочетание «законы развития языка» редко используется в качестве строгого термина. В современной лингвистике его заменяют такими близкими понятиями, как: «общие тенденции», «закономерности» (Б. А. Серебренников), «принципы», «универсалии». Характер и способы их описания во многом зависят от общего взгляда на природу языка, свойственного той или иной лингвистической школе: уподобляется ли язык биологическому организму или компьютеру, рассматривается ли он как инструмент логического познания, как средство достижения конкретных целей говорящих или как «упаковка» для обыденных знаний о мире (Ю. С. Степанов).

Лит.: Jespersen О. Efficiency in linguistic change. Cph., 1941; Покровский К. М. Избр. работы по языкознанию. М., 1959; Карцевский С. О. Об асимметричном дуализме лингвистического знака // Звегинцев В. А. История языкознания ΧΙΧ-ΧΧ вв. в очерках и извлечениях. М., 1965. Ч. 2; Серебренников Б. А. Об относительной самостоятельности развития системы языка. М., 1968; Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка. М., 1970; Samuels М.L. Linguistic evolution. With special reference to English. Camb., 1972; Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977; Степанов Ю. С. Изменчивый «образ языка» в науке XX в. // Язык и наука конца XX в. М., 1995; Fauconnier G., Turner М. The way we think: conceptual blending and the mind’s hidden complexities. N. Y., 2002; Кубрякова Е. С. Язык и знание: на пути получения знаний о языке: части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. М., 2004.

[лингвистические заметки]

А. В. Величко

ЗАКОН ЭКОНОМИИ

КАК УСЛОВИЕ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ ЯЗЫКА

ALLA V. VELICHKO

LAW OF ECONOMY AS A CONDITION OF LANGUAGE FUNCTIONING AND DEVELOPMENT

В статье рассматриваются принципы закона экономии на разных уровнях системы языка - в фонетике, лексике, словообразовании, морфологии и синтаксисе. Анализируется важная роль принципов экономии для развития языка и для правильного его функционирования. Подробнее рассматривается тенденция к стандарту.

Ключевые слова: закон экономии, развитие языка, функционирование языка, стандартные (воспроизводимые) высказывания.

This article discusses the principles of the law of economy at different levels of language - in phonetics, vocabulary, word formation, morphology and syntax. It analyzes the importance of the principles of economy for the development of the language and its correct functioning. Towards standard trend is considered in detail.

Keywords: law of economy, development of language, the functioning of language, standard (reproducible) statements.

Алла Васильевна Величко

Кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка для иностранных учащихся филологического факультета Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова [email protected]

Язык социален, он функционирует в социальной среде: «Происхождение и преобразование языка никогда не принадлежит одному человеку, но только - общности людей, языковая способность покоится в глубине души каждого отдельного человека, но приводится в действие только при общении» . На функционирование и развитие языка влияют социальные факторы. «Язык обслуживает общество во всех его сферах, является отражением общественного сознания, реагирует на изменения во всех сферах общественной жизни и, наконец, сам создается и формируется обществом. Более того, люди, используя язык в своей общественной практике, по-разному относятся к языку, к одним и тем же языковым явлениям и, предпочитая одни, отвергают другие» .

Одним из принципов организации и существования языка является принцип экономии. Язык стремится достичь наибольшего результата, используя меньшее количество средств. Эта проблема привлекала внимание разных исследователей. Одним из первых обратил на неё внимание А. Мартине. Исследуя закономерности формирования и изменения языка, он приходит к выводу: «Языковое поведение регулируется, таким образом, так называемым „принципом наименьшего усилия“, мы предпочитаем, однако, заменить это выражение простым словом „экономия“» .

Принцип экономии охватывает все уровни языка и проявляется по-разному. «Термин „экономия“ включает все: и ликвидацию бесполезных различий, и появление новых различий, и сохранение существующего положения. Лингвистическая экономия - это синтез действующих сил» [Там же: 130].

В статье ставится цель - проследить, как этот закон проявляется в языке и чем обусловлено его регулярное действие. В первую очередь действие этого закона касается фонетической стороны языка. Известно, что при говорении органам произнесения приходится прилагать разные усилия для произнесения разных звуков, и естественное стремление говорящего человека облегчить произношение трудных звуков. Некоторые варианты более легкого произнесения имеют закономерный характер, обусловлены фонетическими законами, такими, как редукция, оглушение и т. п.

С другой стороны, в языке имеются сочетания звуков и целые слова, трудные для произношения (по отношению к таким словам используются глаголы выговаривать, проговаривать, означающие «произносить с трудом, прилагая усилия»), и в узусе для таких случаев вырабатывается общепринятый вариант «легкого», «упрощенного» произнесения. Так, приветствие «Здравствуйте, Александр Александрович!»

произносится «Здрасьте, Сан Саныч!», вопрос «Вы не видели Павла Павловича?» звучит как «Вы не видели Пал Палыча?»; слово человек произносится как «чиек» и т. п. Здесь можно вспомнить и так называемые беглые гласные и непроизносимые согласные, также возникшие для облегчения произношения соответствующих слов: уголок - уголка, песок песка, лестница и т. п. Е. Д. Поливанов отмечал, что «экономия рабочей энергии - это типичная черта нашей фонационной деятельности» .

В морфологической системе разных языков отмечается стремление к освобождению от некоторых трудных, не очень частотных морфологических форм. Так, в русском языке исчезла категория двойственного числа, ее следы мы находим в формах множественного числа существительных, обозначающих парные предметы: глаза, берега, рога. Может быть, по той же причине экономии ушли формы деепричастий, оканчивающиеся на -учи, -ючи (идучи, играючи, сидючи, глядючи). Их вытеснили современные формы, более короткие и более легкие для произношения. В узусе закрепилась форма родительного падежа

[А. В. Величко]

множественного числа помидор, апельсин, мандарин, ставшая почти нормой.

В области словообразования закон экономии также активно действует. Огромное количество аббревиатур (вуз, МГУ, Учпедгиз) обусловлено стремлением к краткости и простоте произношения. Образование аббревиатур - продуктивный способ, появляются новые образцы (гумпомощь, музкомедия, ветпомощь). Типичны существительные, образованные с помощью суффикса -к- от прилагательных и эквивалентные по содержанию словосочетанию, например: Третьяковка (= Третьяковская галерея), Вечерка, зачетка,читалка, манка, гречка; ср. также современное стиралка (= стиральная машина).

Человек способен присваивать себе язык в процессе его применения. Об этом писал Э. Бен-венист: «Язык устроен таким образом, что позволяет каждому говорящему, когда тот обозначает себя как я, как бы присваивать себе язык целиком» . Присваивая язык, человек способен подчинять его своим потребностям и целям, изменять его, приспосабливая к своим возможностям, а иногда и к своим вкусам. При этом он действует в рамках закона экономии, стремится сделать средства языка более удобными в процессе применения. Рассмотренные выше примеры являются убедительным подтверждением справедливости этого положения. Приведем еще один пример. Подчиняя себе язык, человек может отказаться от каких-либо слов, форм, которые ему просто не нравятся. Например, в случаях, когда образованные по грамматическим правилам слова, грамматические формы оказываются неблагозвучными, негармоничными, не вписываются в соответствующий ряд, они не приживаются в языке, просто отторгаются, носители языка предпочитают отказаться от таких слов, чтобы не нарушать грамматическую и звуковую гармоничность языковой системы. Именно этим объясняется тот факт, что в языке отсутствуют деепричастия от некоторых типов глаголов (печь, течь, жечь, ждать, рвать, пить, жить), не используется форма родительного падежа существительного мечты, отсутствует форма 1-го л. ед. ч. будущего времени глагола победить и т. п.

[мир русского слова № 2 / 2015]

[лингвистические заметки]

Принцип экономии органично сочетается с другим фундаментальным свойством языка - тенденцией к развитию, обновлению, совершенствованию. «Явственно воздействуют на язык не только исконный уклад национальной самобытности, но и всякое привносимое временем изменение внутренней направленности, всякое внешнее событие» .

Язык - орудие мыслей и чувств человека. Человек постоянно расширяет свое познание мира, углубляет его осмысление, развивается сознание, мышление человека, и у него возникает потребность обозначить новые объекты, с наибольшей глубиной выразить средствами языка свои мысли, отношения, но закон экономии сдерживает включение в состав языка новых единиц, поэтому используются более рациональные механизмы. А. Мартине, анализируя, с одной стороны, естественную тенденцию к расширению средств языка, а с другой - принцип экономии, пишет: «Расширение круга единиц может привести к большей затрате усилий, чем та, которую коллектив считает в данной ситуации оправданной. Такое расширение является неэкономичным и обязательно будет остановлено. С другой стороны, будет резко пресечено проявление чрезмерной инерции, наносящей ущерб законным интересам коллектива» .

Взаимосвязь двух свойств языка - процесса развития и стремления к экономии - получает разнообразное проявление. Язык имеет ресурсы и механизмы для обозначения новых явлений, понятий, представлений, которые возникают в жизни данного социума, избегая при этом слишком большого появления новых языковых единиц. Для этого язык всегда подключает возможности словообразования, синтаксиса, а также когнитивные механизмы.

Так, присоединение приставок к глаголу позволяет дифференцировать общее его значение, выделять в нем большое количество дополнительных смысловых компонентов и оттенков. Например, существует более двадцати приставочных глаголов, мотивированных глаголом говорить, около двадцати приставочных глаголов образуется от глагола жить. Однокоренные су-

ществительные, образованные с помощью суффиксов от слова дом (дом, домик, домишко, домище, домина), представляют разные виды этого строения и разные его характеристики.

Новые объекты, явления и представления, возникающие в жизни и в деятельности человека и всего общества, обозначаются нередко не путем новой языковой единицы, а в результате развития семантики существующего слова, благодаря расширению его сочетаемости, сферы употребления и т. д. (ср.: верить в бога - в свои возможности, в спортсмена, в предсказания, в приметы или наблюдать за играющими детьми - наблюдать чужое счастье, солнечное затмение). Появившиеся сейчас обозначения Мир меха и кожи, Мир кухни, Планета здоровья, Домашняя академия демонстрируют расширение семантического объема привычных слов за счет их смысловой отнесенности к новым, нетрадиционным объектам. Аналогичный процесс наблюдается и в других словах, ср., например, новое значение слова площадка: Артист очень популярен, он выступает с концертами на разных площадках (здесь мы не касаемся того, насколько удачны эти конкретные обозначения). Таким образом, принцип экономии является тем механизмом, который обеспечивает, с одной стороны, развитие и обогащение языка, с другой стороны, его стабильность и системность.

Закон экономии предусматривает строгое соблюдение принципа целесообразности, необходимости существования в языке того или иного слова, словосочетания, грамматической формы, синтаксической конструкции Каждая единица, существующая в языке, должна выполнять определенную функцию, ее наличие должно быть необходимым. Так, вхождение в язык нового слова, в том числе иноязычного, казалось бы, той же семантики, что и уже существующее, мотивируется обычно тем, что оно характеризуется дополнительным смысловым или коннотативным компонентом, отсутствующим в уже существующем (ср.: убийца - киллер, союз - альянс).

Если же языковая единица оказывается «без работы», язык, пользователи языка освобождаются от него. В лексическом составе языка неко-

[мир русского слова № 2 / 2015]

торые слова характеризуются в словаре пометой «устаревшее», предупреждающей, что слово скоро может попасть в «архив» языка или уже находится там. Так, слова очи, ланиты, перст, не выдержав конкуренции, уступили место современным словарным единицам, а слова дрожки, кокошник, кичка, мортира ушли из языка вместе с ушедшими из жизни предметами, ими называвшимися .

В лексике стремление избегать лишних лексических единиц также проявляется в отсутствии абсолютных синонимов.

В синтаксисе связь тенденции к развитию языка и стремления к экономии проявляется в том, что значение одной и той же структуры может осложняться дополнительными смысловыми компонентами или оттенками. Ср. предложения с союзом если, в которых значение условия осложнено дополнительным смысловым компонентом: Если урока не было, учительница заболела; Если мальчик и видел слона, то только на картинке; Если письмо и придет, оно меня не обрадует; Если никто не ест эти яблоки, не надо их покупать.

Один и тот же союз может использоваться для выражения разных отношений в сложном предложении: Когда приедешь, позвони; Я люблю, когда в комнате светло; Я хорошо помню день, когда первый раз пришла в университет.

Рассматривая причины, которые обусловливают последовательное и разнообразное проявление закона экономии, следует учитывать, что язык - это основное средство общения. Все названные выше явления экономии обусловлены не только теми причинами, которые были названы, но также (а может быть, прежде всего) особенностями, условиями процесса общения. Общение - это речевое взаимодействие, и человек, участвуя в коммуникации, проявляет себя как общественная личность - не только стремится реализовать свои потребности, но и ориентируется на адресата, учитывает его интересы и возможности, так как хочет быть правильно понят, надеется получить ответную реакцию. В связи с этим для правильного течения процесса коммуникации важное значение имеет еще один принцип лингвистической экономии - тенденция к стандарту.

[А. В. Величко]

Стандарт - это использование в речи готовых, воспроизводимых единиц языка в их постоянном оформлении, формальном составе и в закрепленном, неизменном значении и условиях функционирования. Эта «система общественно релевантных стереотипов присутствует в каждом акте живой речи. Общее и частное здесь выступает в неразрывном единстве» .

Образование и функционирование стандартных, воспроизводимых языковых единиц, построений обусловлено прагматикой языка, его установкой на общение. Для общения необходимы воспроизводимые единицы, они обеспечивают такую важную черту общения, как динамизм. В процессе коммуникации ход мысли говорящего должен получить такое словесное воплощение, чтобы адресат не тратил лишних усилий и времени на восприятие полученной информации. Стереотипные, воспроизводимые языковые единицы облегчают говорящему формулирование сложной мысли (не требуется заново подбирать слова и связывающие их конструкции). С этой точки зрения наличие воспроизводимых единиц - важнейшее условие и требование эффективного общения.

Е. Д. Поливанов писал о принципе экономии энергии как о типичной черте не только фонационной деятельности, но и как о естественном условии обыденной речи, где «приходится исключать из акта мышления как такового творчество символа, долженствующего выразить известное внеязыковое представление: этот символ, „рече-ние“ оказывается уже готовым» . В качестве примера он приводит фразу «Да, благодарю», которая традиционно используется в общении как готовый ответ на предложение чего-либо, которую говорящему не нужно создавать. «Чтобы функционировать как единое целое, как сложная социальная система, общество должно установить такие рамки поведения индивидов, в которых поведение становится единообразным, стабильным, повторяющимся» .

Ситуации и аспекты взаимодействия людей в их повседневной жизни часто повторяются, и поэтому стереотипны, это привело к образованию в языке стереотипных, воспроизводимых

[мир русского слова № 2 / 2015]

[лингвистические заметки]

построений. В языке сложился ряд функционально-семантических систем стандартных, воспроизводимых языковых единиц: речевой этикет, пословицы и поговорки, афористика, лексические фразеологизмы, синтаксические фразеологизи-рованные конструкции и обороты, стационарные предложения и др. Они различаются формально-структурными особенностями и выполняют в процессе речевой деятельности, в общении разные функционально-семантические роли.

Остановимся несколько подробнее на одном из видов воспроизводимых синтаксических единиц - на предложениях фразеологизиро-ванной структуры (ФС). Имеются в виду предложения типа: Тоже мне город; Традиция традиции рознь, Не лететь же туда самолетом!; Нет бы тебе спокойно поговорить с ней; Хоть меняй работу; Куда девочке все это съесть и т. п., см. подробнее: . ФС самым непосредственным образом связаны с коммуникативным процессом, играют в нем свою специфическую роль. Они сложились и закрепились в языке для выражения типичных, коммуникативно значимых для общения и, следовательно, чрезвычайно частотных реакций говорящего на содержание сообщения. Эти реакции могут представлять собой сложные мыслительные построения, использование ФС облегчает говорящему их словесное оформление, а адресату обеспечивает быстрое и точное восприятие полученной информации и дает время для ее переработки и подготовки ответной реакции.

Специфика ФС в том, что они, в отличие от других воспроизводимых единиц, которые представляют собой выражение готовой мысли, отражают только мыслительный процесс, а не его результат, движение мысли, а не законченную мысль. В фразеологизированных предложениях проявляется динамика мышления. ФС - это сложные, многокомпонентные информативные знаки, и в этом отношении они представляют собой сложные сценарные фреймы. ФС представляют собой формулы, модели мысли, поэтому они частично воспроизводятся (строятся по закрепленной модели), а частично производятся, давая возможность говорящему передать нужное ему содержание. В них воспроизводимая часть, за-

дающая форму выражения, сочетается с производимой, свободной частью, позволяющей варьировать содержание. Другими словами, говорящий использует, воспроизводит готовую формулу, модель мышления, вкладывая в нее нужное ему содержание, наполнив ее нужным лексическим материалом, соответствующим содержанию обсуждаемой ситуации, и знает, что будет быстро и адекватно понят адресатом. ФС позволяет экономно передать большой смысловой, семантический и эмоциональный объем, избегая использования большого количества словесного материала.

Так, типовое значение ФС ох уж + эти + мне + сущ. - негативная оценка названного объекта, однако этим не исчерпывается семантическая и смысловая полнота этой структуры. Она закрепляет сложное движение мысли, которое представляет собой пересечение, соединение нескольких мыслительных компонентов разного характера:

1) негативно оценивается не сам объект, а его действие или проявление;

2) такое действие, по наблюдениям говорящего, неоднократно повторяется или долго продолжается;

3) происходящее мешает говорящему, лишает его комфорта;

4) действия объекта вызывают негативные эмоции говорящего;

5) говорящий выражает свою реакцию, чтобы быть понятым, вызвать ответную реакцию.

Благодаря наличию переменного компонента по модели может быть построено практически неограниченное количество высказываний, которые передают тот же ход мысли, но получают разную содержательную реализацию, т. е. направлены на разное референтное (денотативное) содержание. Так, высказывания Ох уж этот мне Вася; Ох уж эти мне мальчишки; Ох уж эти мне туристы выражают реакцию на действия лиц, Ох уж эти мне экзамены, Ох уж эта мне стирка, Ох уж эта мне работа - отношение к какому-либо действию; Ох уж эта мне зима, Ох уж эти мне дожди, Ох уж этот мне ветер - реакцию на явления природы и т. п.

[мир русского слова № 2 / 2015]

Фразеологизированное высказывание, состоящее из небольшого количества слов, позволяет говорящему быстро оформить сложную мысль, и при этом оно легко понимается собеседником / собеседниками, так как такие воспроизводимые построения в виде готовых образцов, формул существуют в сознании носителей языка, имеются в «ассортименте словарного, фразеологического мышления» ; они находятся в распоряжении говорящего, и он может использовать их для реализации своих коммуникативных потребностей согласно сложившейся ситуации общения.

Таким образом, закон экономии проявляется в языке по-разному, и силы, действующие в нем, служат общей чрезвычайно важной цели - обеспечивают говорящей личности необходимые условия для комфортного пользования средствами языка, способствуют правильному и эффективному осуществлению процесса речевого об-

[А. В. Величко]

щения, создают рациональный механизм для развития и обогащения языка.

ЛИТЕРАТУРА

1. Аркадьева Т. Г., Васильева М. И., Проничев В. П. и др. Словарь русских историзмов: Учеб. пособие. М., 2005.

2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М., 2002.

3. Величко А. В. Синтаксическая фразеология для русских и иностранцев. М., 1996.

4. Гумбольдт В. Избр. труды по языкознанию. М., 1984.

5. Гумбольдт В. Язык и философия культуры. М., 1985.

6. Левкович В. П. Обычай и ритуал как способы регуляции поведения. М., 1976.

8. Поливанов Е. Д. Факторы фонетической эволюции языка как трудового процесса // Поливанов Е. Д. Избр. работы. Статьи по общему языкознанию. М., 1968. С. 57-74.

9. Серебрянников Б. А. О материалистическом подходе к явлениям языка. М., 1983.

10. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику. М., 1978.

[ хроника]

ВСЕРОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ С МЕЖДУНАРОДНЫМ УЧАСТИЕМ «НАЦИОНАЛЬНЫЕ КОДЫ В ЯЗЫКЕ И ЛИТЕРАТУРЕ.

ОСОБЕННОСТИ КОНЦЕПТОСФЕРЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ»

(Начало. Продолжение на с. 35, 41)

28-30 ноября 2014 года в Нижегородском государственном университете им. Н. И. Лобачевского (ННГУ) на базе филологического факультета проходила Всероссийская научная конференция с международным участием «Национальные коды в языке и литературе. Особенности концептосферы национальной культуры». В конференции приняли участие более 100 учёных из разных городов России (Арзамас, Архангельск, Владимир, Волгоград, Воронеж, Екатеринбург, Иваново, Ижевск, Йошкар-Ола, Казань, Киров, Москва, Нижний Новгород, Петрозаводск, Санкт-Петербург, Саратов, Саранск, Симферополь, Тюмень, Ульяновск, Уфа, Челябинск), а также из Белоруссии, Германии, Китая, Чехии и Румынии.

Конференция явилась своего рода подведением итогов исследования национальной концептосферы, которое проводилось на филологическом факультете на протяжении последнего десятилетия и которое является особенно актуальным в эпоху глобализации.

В докладах пленарного заседания были рассмотрены проблемы мультикультурности в современной английской литературе (проф. Литературного института им. А. М. Горького С. П. Толкачев), художественного перевода в современной русской литературе (д-р филол. наук И. С. Юхнова, ННГУ), лингвокогнитивной интерпретации способов репрезентации в языковом сознании образа страны (проф. Высшей школы экономики Т. В. Романова, Нижний Новгород), проблемы преподавания русского языка как иностранного в современ-

ных условиях (проф. Московского государственного университета экономики, статистики и информатики С. С. Хромов).

На конференции работали 12 секций (6 литературоведческих и 6 лингвистических).

В докладах литературоведческих секций «Немецкий акцент в эстетическом сознании XIX-XX вв.: константы и переменные», «Рецепция инокультурного кода в западноевропейском литературном сознании», «Исследования художественного текста с точки зрения феномена национального кода», «Поиск национальной идентичности в литературе скандинавских и романских стран», «Рецепция инокультурного кода в европейском литературном сознании», «Интеграция образов иного искусства в литературном произведении» обозначилась теоретическая проблема соответствующего терминологического поля, поскольку термины «культурный код», «национальный код» и «художественный код» в настоящий момент не имеют строго определенных границ дефиниций. Было уделено внимание проблемам восприятия и трансформации европейских культурных кодов американскими и западноевропейскими писателями в диахроническом и синхроническом аспектах, вопросам гибридности литературных форм; рассматривались причины возрождения идей и стереотипов викторианства в современной культуре, а также трансформация самого понятия «английскость». Были обсуждены проблемы о специфике восприятия национальных кодов русской литературы в произведениях

[мир русского слова № 2 / 2015]

Обслуживая общество в качестве средства общения, язык постоянно претерпевает изменения, все более и более накапливая свои ресурсы для адекватного выражения смысла происходящих в обществе перемен. Для живого языка этот процесс естествен и закономерен. Однако степень интенсивности этого процесса может быть различной. И тому есть объективная причина: само общество - носитель и творец языка - по-разному переживает разные периоды своего существования. В периоды резкой ломки устоявшихся стереотипов усиливаются и процессы языковых преобразований. Так было в начале XX в., когда резко изменилась экономическая, политическая и социальная структура российского общества. Под воздействием этих перемен меняется, правда, более медленно, и психологический тип представителя нового общества, что также приобретает характер объективного фактора, влияющего на процессы в языке.

Современная эпоха актуализировала многие процессы в языке, которые в других условиях могли бы быть менее заметными, более сглаженными. Социальный взрыв не делает революции в языке как таковом, но активно влияет на речевую практику современника, вскрывая языковые возможности, выводя их на поверхность. Под воздействием внешнего социального фактора приходят в движение внутренние ресурсы языка, наработанные внутрисистемными отношениями, которые прежде не были востребованы по разным причинам, в том числе и опять-таки по социально-политическим причинам. Так, например, обнаружились семантические и семантико-стилистические преобразования во многих лексических пластах русского языка, в грамматических формах и т.п.

В целом языковые изменения осуществляются при взаимодействии причин внешнего и внутреннего порядка. Причем основа для изменений заложена в самом языке, где действуют внутренние закономерности, причина которых, их движущая сила, заключена в системности языка. Но своеобразным стимулятором (или, наоборот, «тушителем») этих изменений является фактор внешнего характера - процессы в жизни общества. Язык и общество, как пользователь языка, неразрывно связаны, но при этом они имеют свои собственные, отдельные законы жизнеобеспечения.

Таким образом, жизнь языка, его история органично связаны с историей общества, но не подчинены ей полностью из-за своей собственной системной организованности. Так в языковом движении сталкиваются процессы саморазвития с процессами, стимулированными извне.

Каковы же внутренние законы развития языка?

Обычно к внутренним законам относят закон системности (глобальный закон, являющийся одновременно и свойством, качеством языка); закон традиции , обычно сдерживающий инновационные процессы; закон аналогии (стимулятор подрыва традиционности); закон экономии (или закон «наименьшего усилия»), особенно активно ориентированный на ускорение темпов в жизни общества; законы противоречий (антиномии), которые являются по сути «зачинщиками» борьбы противоположностей, заложенных в самой системе языка. Будучи присущими самому объекту (языку), антиномии как бы готовят взрыв изнутри.

К внешним факторам, участвующим в накоплении языком элементов нового качества, могут быть отнесены следующие: изменение круга носителей языка, распространение просвещения, территориальные перемещения народных масс, создание новой государственности, развитие науки, техники, международные контакты и т.п. Сюда же включается фактор активного действия средств массовой информации (печать, радио, телевидение), а также фактор социально-психологической перестройки личности в условиях новой государственности и, соответственно, степени адаптации ее к новым условиям.

При рассмотрении процессов саморегуляции в языке, происходящих в результате действия внутренних закономерностей, и учете воздействия на эти процессы внешних факторов необходимо соблюдать определенную меру взаимодействия этих факторов: преувеличение действия и значимости одного (саморазвития) может привести к отрыву языка от породившего его общества; преувеличение же роли социального фактора (иногда и при полном забвении первого) - к вульгарному социологизму.

Ответ на вопрос о том, почему решающим в языковом развитии (решающим, но не единственным) фактором оказывается действие внутренних законов, кроется в том, что язык является системным образованием. Язык - это не просто набор, сумма языковых знаков (морфем, слов, словосочетаний и т.п.), но и отношения между ними, поэтому сбой в одном звене знаков может привести в движение не только рядом стоящие звенья, но и всю цепь в целом (или ее определенную часть).

Закон системности обнаруживается на разных языковых уровнях (морфологическом, лексическом, синтаксическом) и проявляется как внутри каждого уровня, так и во взаимодействии их друг с другом. Например, сокращение количества падежей в русском языке (шесть из девяти) привело к росту аналитических черт в синтаксическом строе языка - функция падежной формы стала определяться позицией слова в предложении, соотношением с другими формами. Изменение семантики слова может отразиться на его синтаксических связях и даже на его форме. И, наоборот, новая синтаксическая сочетаемость может привести к изменению значения слова (его расширению или сужению). Часто эти процессы бывают процессами взаимообусловленными. Например, в современном употреблении термин «экология» за счет разросшихся синтаксических связей существенно расширил свою семантику: экология (от греч. óikos - дом, жилище, местопребывание и...логия) - наука об отношениях растительных и животных организмов и образуемых ими сообществ между собой и с окружающей средой (БЭС. Т. 2. М., 1991). С середины XX в. в связи с усилившимся воздействием человека на природу экология приобрела значение как научная основа рационального природопользования и охраны живых организмов. В конце XX в. формируется раздел экологии - экология человека (социальная экология); соответственно появляются аспекты экология города, экологическая этика и др. В целом можно уже стало говорить об экологизации современной науки. Экологические проблемы вызвали к жизни общественно-политические движения (например, «Зеленые» и др.). С точки зрения языка, произошло расширение семантического поля, в результате чего появилось другое значение (более абстрактное) - «требующий защиты». Последнее просматривается в новых синтаксических контекстах: экологическая культура, промышленная экология, экологизация производства, экология жизни, слова, экология духа; экологическая ситуация, экологическая катастрофа и т.п. В последних двух случаях появляется новый оттенок значения - «опасность, неблагополучие». Так, слово со специальным значением становится широко употребительным, в котором путем расширения синтаксической сочетаемости происходят семантические преобразования.

Системные отношения выявляются и в ряде других случаев, в частности, при выборе форм сказуемого при существительных-подлежащих, обозначающих должности, звания, профессии и т.п. Для современного сознания, скажем, сочетание Врач пришла звучит вполне нормально, хотя здесь очевидно формально-грамматическое несоответствие. Форма меняется, ориентируясь на конкретное содержание (врач - женщина). Кстати, в данном случае наряду с семантико-синтаксическими преобразованиями можно отметить и влияние социального фактора: профессия врача в современных условиях распространена среди женщин столь же широко, как и среди мужчин, а корреляция врач - врачиха осуществляется на ином языковом уровне - стилистическом.

Системность как свойство языка и отдельного знака в нем, открытое Ф. де Соссюром, проявляет и более глубокие соотношения, в частности соотношение знака (означающего) и означаемого, которое оказалось небезразличным.

С одной стороны, представляется как нечто лежащее на поверхности, вполне понятное и очевидное. С другой стороны, его действие обнаруживает сложное переплетение внешних и внутренних стимулов, задерживающих преобразования в языке. Понятность закона объясняется объективным стремлением языка к стабильности, «охранности» уже достигнутого, приобретенного, но потенции языка столь же объективно действуют в направлении расшатывания этой стабильности, и прорыв в слабом звене системы оказывается вполне естественным. Но тут вступают в действие силы, не имеющие прямого отношения к собственно языку, но могущие наложить своеобразное табу на инновации. Такие запретительные меры исходят от специалистов-лингвистов и специальных учреждений, имеющих соответствующий правовой статус; в словарях, пособиях, справочниках, официальных предписаниях, воспринимаемых как социальное установление, имеются указания на правомочность или неправомочность употребления тех или иных языковых знаков. Происходит как бы искусственное задерживание очевидного процесса, сохранение традиции вопреки объективному положению вещей. Взять хотя бы хрестоматийный пример с широким употреблением глагола звонить в формах зво нит, зво нят вместо звони т, звоня т . Правила сохраняют традицию, ср.: жа рить - жа ришь, вари ть - вари шь - ва ришь , в последнем случае (ва ришь ) традиция преодолена (было: Ворон не жа рят, не ва рят. - И. Крылов; Печной горшок тебе дороже: ты пищу в нем себе вари шь. - А. Пушкин), но в глаголе звонить упорно сохраняется традиция, причем не языком, а кодификаторами, «установителями» литературной нормы. Такое сохранение традиции оправдывается другими, аналогичными случаями, например сохранением традиционного ударения в глагольных формах включи ть - включи шь, включи т, вручи ть - вручи шь, вручи т (ср.: неправильное, нетрадиционное употребление форм вклю чит, вру чит ведущими телепередач «Итоги» и «Время», хотя такая ошибочность имеет под собой определенную почву - это общая тенденция к переносу ударений у глаголов на корневую часть: вари ть - вари шь, вари т ва ришь, ва рит; мани ть - мани шь, мани т ма нишь, ма нит ). Так что традиция может действовать избирательно и не всегда мотивированно. Еще пример: уже давно не говорят две пары валенков (валенок) , сапогов (сапог), ботов (бот), чулков (чулок) . Но упорно сохраняется форма носков (а форма носок по традиции квалифицируется как просторечная). Особенно охраняется традиция правилами написания слов. Ср., например, многочисленные исключения в орфографии наречий, прилагательных и др. Главный критерий здесь - традиция. Почему, например, с панталыку пишется раздельно, хотя правило гласит, что наречия, образованные от существительных, исчезнувших из употребления, пишутся с предлогами (приставками) слитно? Ответ маловразумителен - по традиции, но традиция - охранная грамота давно ушедшего. Конечно, глобальное разрушение традиции может серьезно навредить языку, лишить его таких необходимых качеств, как преемственность, устойчивость, основательность в конце концов. Но частичная периодическая корректировка оценок и рекомендаций необходима.

Закон традиции хорош, когда он действует как сдерживающее начало, противодействующее случайному, немотивированному употреблению или, наконец, препятствующее слишком расширенному действию других законов, в частности - закона речевой аналогии (как, например, диалектное путью в твор. п. по аналогии с жизнью ). Среди традиционных написаний есть написания в высшей степени условные (например, окончание прилагательных -ого с буквой г на месте фонемы <в> ; написание наречий с -ь (вскачь, наотмашь ) и глагольных форм (пишешь, читаешь ). Сюда же можно отнести и традиционные написания существительных женского рода типа ночь, рожь, мышь , хотя в данном случае включается в действие и закон морфологической аналогии, когда -ь выступает в качестве графического уравнителя парадигм склонения существительных, ср.: ночь - ночью, как ель - елью, дверь - дверью .

Закон традиции часто сталкивается с законом аналогии, создавая в некотором смысле конфликтную ситуацию, разрешение которой в частных случаях может оказаться непредсказуемым: либо победит традиция, либо аналогия.

Действие закона языковой аналогии проявляется во внутреннем преодолении языковых аномалий, которое осуществляется в результате уподобления одной формы языкового выражения другой. В общем плане это мощный фактор языковой эволюции, поскольку результатом оказывается некоторая унификация форм, но, с другой стороны, это может лишить язык специфических нюансов семантического и грамматического плана. В таких случаях сдерживающее начало традиции может сыграть положительную роль.

Сущность уподобления форм (аналогия) заключается в выравнивании форм, которое наблюдается в произношении, в акцентном оформлении слов (в ударении), отчасти в грамматике (например, в глагольном управлении). Особенно подвержен действию закона аналогии разговорный язык, тогда как литературный более опирается на традицию, что вполне объяснимо, так как последний более консервативен по своей сути.

На фонетическом уровне закон аналогии проявляется, например, в случае, когда вместо исторически ожидаемого звука в словоформе появляется другой, по аналогии с другими формами. Например, развитие звука о после мягкого согласного перед твердым на месте (ять): звезда - звёзды (из звзда - звзды ) по аналогии с формами весна - вёсны .

Аналогией может быть вызван переход глаголов из одного класса в другой, например, по аналогии с формами глаголов типа читать - читаю, бросать - бросаю появились формы полоскаю (вместо полощу ), махаю (вместо машу ), мяукаю (вместо мяучу ) и др. Особенно активна аналогия в ненормированной разговорной и диалектной речи (например, замена чередований: берегу - берегёшь вместо бережёшь по образцу несу - несёшь и т.п.). Так идет выравнивание форм, подтягивание их к более распространенным образцам.

Выравниванию системы ударений, в частности, подвержены некоторые глагольные формы, где сталкиваются книжная традиция и живое употребление. Например, достаточно устойчивой оказывается форма женского рода прошедшего времени глагола; ср.: звать - звал, зва ло, зва ли , но: звала ; рвать - рвал, рва ло, рва ли , но: рвала ; спать - спал, спа ло, спа ли , но: спала ; ожить - о жил, о жило, о жили , но: ожила . Естественно, что нарушение традиции коснулось именно формы женского рода (зва ла, рва ла, спа ла и т.п.), которое пока не допускается в литературном языке, но распространено в живом употреблении.

Много колебаний в ударении наблюдается в терминологической лексике, где также часто сталкивается традиция (как правило, это по происхождению латинские и греческие термины) и практика употребления в русских контекстах. Аналогия в этом классе слов оказалась в высшей степени продуктивной, а разночтения - крайне редкими. Например, большинство терминов переносит ударение на конечную часть основы, типа: аритми я, ишеми я, гипертони я, шизофрени я, идиоти я, зоофили я, эндоскопи я, дистрофи я, диплопи я, аллерги я, терапи я, электротерапи я, эндоскопи я, асимметри я и др. Но стойко сохраняют ударение внутри основы слова на -графия и -ция : фотогра фия, флюорогра фия, литогра фия, кинематогра фия, моногра фия; пагина ция, инкруста ция, индекса ция . В грамматическом словаре среди 1000 слов на -ция обнаружено лишь одно слово со смещенным ударением - фармаци я (фармацевтика) . Однако в других случаях наблюдается разное оформление слов в зависимости от их словообразовательного состава, например: гетероно мия (греч. nómos - закон), гетерофо ния (греч. phōnē - звук), гетерога мия (греч. gámos - брак), но: гетеростили я (греч. stýlos - столб), гетерофилли я (греч. phy llon - лист), в двух последних случаях можно усмотреть нарушение традиции и соответственно уподобление произношения. Кстати, в некоторых терминах современные словари фиксируют двоякое ударение, например с тем же компонентом -фония - диафо ния . Латинский термин industria БЭС дает в двух вариантах (инду стри я ), а словарь и отмечает форму индустри я как устаревшую и признает соответствующей современной норме форму инду стрия ; двоякое ударение фиксируется и в словах апопле кси я и эпиле пси я , как в упомянутом слове диафо ни я , хотя схожая модель диахрони я сохраняет единственное ударение. Разногласия в рекомендациях обнаруживаются и относительно слова кулина рия . Большая часть словарей считает литературной форму кулина рия , но в издании словаря С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой (1992) уже признаются литературными оба варианта - кулина ри я . Термины с компонентом -мания стойко сохраняют ударение -ма ния (англома ния, мелома ния, галлома ния, библиома ния, мегалома ния, эфирома ния, гигантома ния и др.). Словарь А.А. Зализняка дает 22 таких слова. Однако в профессиональной речи иногда под влиянием языковой аналогии ударение смещается к концу слова, например, медицинские работники чаще произносят наркомани я , чем наркома ния .

Перенос ударения на конечный основы отмечается даже в терминах, стойко сохраняющих исконное ударение, например мастопати я (ср. большую часть подобных терминов: гомеопа тия, аллопа тия, миопа тия, антипа тия, метриопа тия и др.). Часто различие в ударении объясняется разным происхождением слов - латинским или греческим: дислали я (от дис... и греч. lalia - речь), диспепси я (от дис... и гр. pepsis - пищеварение), дисплази я (от дис... и гр. plasis - образование); диспе рсия (от лат. dispersio - рассеяние), диску ссия (от лат. discussio - рассмотрение).

Таким образом, в терминологических моделях слов наблюдаются противоречивые тенденции: с одной стороны, сохранение традиционных форм слов, опирающихся на этимологию словообразования, а с другой стороны, стремление к унификации, уподоблению форм.

Выравнивание форм под действием закона аналогии можно наблюдать и в грамматике, например в изменении глагольного и именного управления: так, управление глагола поражаться дат. п. (чему, вместо чем) возникло по аналогии с другими глаголами (изумляться чему, удивляться чему). Часто такие изменения оцениваются как ошибочные, недопустимые в литературном языке (например, под влиянием сочетания вера в победу возникло ошибочное сочетание уверенность в победу вместо уверенность в победе ).

Особенно активным в современном русском языке оказывается действие закона речевой экономии (или экономии речевых усилий). Стремление к экономичности языкового выражения обнаруживается на разных уровнях языковой системы - в лексике, словообразовании, морфологии, синтаксисе. Действие этого закона объясняет, например, замену форм следующего типа: грузин из грузинец , лезгин из лезгинец , осетин из осетинец (однако башкирец - ?); о том же свидетельствует нулевое окончание в родительном падеже множественного числа у ряда классов слов: пять грузин вместо грузинов ; сто грамм вместо сто граммов; полкило апельсин, помидор, мандарин вместо апельсинов, помидоров, мандаринов и т.п.

Особенно большой резерв в этом отношении имеет синтаксис: словосочетания могут послужить базой для образования слов, а сложные предложения могут быть свернуты до простых и т.п. Например: электропоезд (электрический поезд) , зачетка (зачетная книжка), гречка (гречневая крупа) и т.п. Ср. также параллельное употребление конструкций типа: Брат сказал, что приедет отец. - Брат сказал о приезде отца . Об экономичности языковых форм свидетельствуют разнообразные аббревиатуры, особенно если аббревиатурные образования приобретают постоянную форму наименований - существительных, способных подчиняться нормам грамматики (вуз, учиться в вузе ).

Развитие языка, как и развитие в любой другой сфере жизни и деятельности, не может не стимулироваться противоречивостью протекающих процессов. Противоречия (или антиномии ) свойственны самому языку как феномену, без них немыслимы какие-либо изменения. Именно в борьбе противоположностей проявляется саморазвитие языка.

Обычно выделяют пять-шесть основных антиномий: антиномия говорящего и слушающего; антиномия узуса и возможностей языковой системы; антиномия кода и текста; антиномия, обусловленная асимметричностью языкового знака; антиномия двух функций языка - информационной и экспрессивной, антиномия двух форм языка - письменной и устной.

Антиномия говорящего и слушающего создается в результате различия в интересах вступающих в контакт собеседников (или читателя и автора): говорящий заинтересован в том, чтобы упростить и сократить высказывание, а слушающий - упростить и облегчить восприятие и понимание высказывания.

Столкновение интересов создает конфликтную ситуацию, которая должна быть снята путем поиска удовлетворяющих обе стороны форм выражения.

В разные эпохи жизни общества этот конфликт разрешается по-разному. Например, в обществе, где ведущую роль играют публичные формы общения (диспуты, митинги, ораторские призывные, убеждающие речи), в большей степени ощутима установка на слушающего. Античные риторики во многом построены с учетом именно этой установки. В них даются четкие правила для построения убеждающей речи. Недаром приемы риторики, организации публичной речи активно насаждаются в современной общественно-политической ситуации России, когда принцип гласности, открытого выражения своего мнения возводится в ведущий критерий деятельности парламентариев, журналистов, корреспондентов и др. В настоящее время появляются пособия и руководства, посвященные проблемам ораторской речи, проблемам ведения диалога, проблемам культуры речи, в понятие которой включается не только такое качество, как литературная грамотность, но и особенно выразительность, убедительность, логичность.

В другие эпохи может ощущаться явное господство письменной речи и ее влияние на процесс общения. Установка на письменный текст (преобладание интересов пишущего, говорящего), текст предписания преобладала в советском обществе, и именно ей была подчинена деятельность средств массовой информации. Таким образом, несмотря на внутриязыковую сущность данной антиномии, она насквозь пронизана социальным содержанием.

Так конфликт между говорящим и слушающим разрешается то в пользу говорящего, то в пользу слушающего. Это может проявиться не только на уровне общих установок, как было отмечено выше, но и на уровне самих языковых форм - в предпочтении одних и отрицании или ограничении других. Например, в русском языке начала и середины XX в. появилось много аббревиатур (звуковых, буквенных, отчасти слоговых). Это было в высшей степени удобно для того, кто составлял тексты (экономия речевых усилий), однако в настоящее время все больше появляется расчлененных наименований (ср.: общество защиты животных, управление по борьбе с организованной преступностью, общество художников-станковистов ), которые не отрицают употребление аббревиатур, но, конкурируя с ними, обладают явным преимуществом воздействующей силы, поскольку несут в себе открытое содержание. Очень нагляден в этом отношении следующий пример: в «Литературной газете» от 05.06.1991 г. помещено письмо патриарха Московского и Всея Руси Алексия II, в котором дано резкое осуждение практики использования аббревиатуры РПЦ (Русская православная церковь) в нашей печати. «Ни дух русского человека, ни правила церковного благочестия не позволяют производить такую подмену», - пишет патриарх. Действительно, такая фамильярность в отношении к Церкви оборачивается серьезной духовной утратой. Наименование РПЦ превращается в пустой значок, не затрагивающий духовных струн человека. Алексий II так заканчивает свои рассуждения: «Надеюсь, что натужные сокращения типа РПЦ или бытовавших некогда «В. Великий» и даже «И. Христос» не будут встречаться в церковной речи».

Антиномия кода и текста - это противоречие между набором языковых единиц (код - сумма фонем, морфем, слов, синтаксических единиц) и их употреблением в связной речи (текст). Здесь существует такая связь: если увеличить код (увеличить количество языковых знаков), то текст, который строится из этих знаков, сократится; и наоборот, если сократить код, то текст непременно увеличится, так как недостающие кодовые знаки придется передавать описательно, пользуясь оставшимися знаками. Хрестоматийным примером такой взаимосвязи служат названия наших родственников. В русском языке для наименования различных родственных отношений в пределах семьи существовали специальные термины родства: деверь - брат мужа; шурин - брат жены; золовка - сестра мужа; свояченица - сестра жены, сноха - жена сына; свекор - отец мужа; свекровь - жена свекра, мать мужа; зять - муж дочери, сестры, золовки; тесть - отец жены; теща - мать жены; племянник - сын брата, сестры; племянница - дочь брата, сестры. Некоторые из этих слов (шурин, деверь, золовка, сноха, свекор, свекровь ) постепенно были вытеснены из речевого обихода, выпали слова, но понятия-то остались. Следовательно, на их месте все чаще стали употребляться описательные замены (брат жены, брат мужа, сестра мужа и т.д.). Количество слов в активном словаре уменьшилось, а текст в результате увеличился. Другим примером соотношений кода и текста может служить соотношение термина и его дефиниции (определения). Определение дает развернутое толкование термина. Следовательно, чем чаще будут в тексте употребляться термины без их описания, тем короче будет текст. Правда, в данном случае сокращение текста при удлинении кода наблюдается при условии, когда не меняется число объектов наименования. Если же новый знак появляется для обозначения нового объекта, то строение текста не меняется. Увеличение кода за счет заимствований происходит в тех случаях, когда иноязычное слово может быть переведено только словосочетанием, например: круиз - морское путешествие, сюрприз - неожиданный подарок, брокер (маклер) - посредник при совершении сделки (обычно при биржевых операциях), лонжа - приспособление в цирке, страхующее артистов для исполнения опасных трюков, кемпинг - лагерь для автотуристов.

Антиномия узуса и возможностей языка (по-другому - системы и нормы) заключается в том, что возможности языка (системы) значительно шире, чем принятое в литературном языке употребление языковых знаков; традиционная норма действует в сторону ограничения, запрета, тогда как система способна удовлетворить большие запросы общения. Например, норма фиксирует недостаточность некоторых грамматических форм (отсутствие формы 1-го лица единственного числа у глагола победить , отсутствие противопоставления по видам у ряда глаголов, которые квалифицируются как двувидовые, и т.д.). Употребление компенсирует такие отсутствия, пользуясь возможностями самого языка, часто привлекая для этого аналогии. Например, в глаголе атаковать словарно, вне контекста не различаются значения совершенного или несовершенного вида, тогда, вопреки норме, создается пара атаковать - атаковывать по аналогии с глаголами организовать - организовывать (форма организовывать уже проникла в литературный язык). По такому же образцу создаются формы исполъзовывать, мобилизовывать и др., находящиеся только на стадии просторечия. Так норма сопротивляется возможностям языка. Еще примеры: система дает два типа окончания существительных в именительном падеже множественного числа - домы/дома, инженеры/инженера, томы/тома, цехи/цеха . Норма же дифференцирует формы, учитывая стилевые и стилистические критерии: литературно-нейтральное (профессора, учителя, инженеры, тополя, торты ) и профессиональное (торта, кожуха, мощностя, якоря, редактора, корректора ), просторечное (площадя, матеря ), книжное (учители, профессоры ).

Антиномия, вызванная асимметричностью языкового знака , проявляется в том, что означаемое и означающее всегда находятся в состоянии конфликта: означаемое (значение) стремится к приобретению новых, более точных средств выражения (новых знаков для обозначения), а означающее (знак) - расширить круг своих значений, приобрести новые значения. Ярким примером асимметричности языкового знака и ее преодоления может служить история слова чернила с достаточно прозрачным значением (чернь, черный - чернила ). Первоначально и конфликта не было - одно означаемое и одно означающее (чернила - вещество черного цвета). Однако со временем появляются вещества иного цвета для выполнения той же функции, что и чернила, так возник конфликт: означающее одно (чернила ), а означаемых несколько - жидкости разного цвета. В результате возникли абсурдные с точки зрения здравого смысла сочетания красные чернила, синие чернила, зеленые чернила . Абсурдность снимается следующим шагом в освоении слова чернила , появлением словосочетания черные чернила ; таким образом, слово чернила утратило сему черное и стало употребляться в значении «жидкость, используемая для письма». Так возникло равновесие - означаемое и означающее «пришли к согласию».

Примерами асимметричности языковых знаков могут служить слова котенок, щенок, теленок и др., если они употребляются в значениях «детеныш кошки», «детеныш собаки», «детеныш коровы», в которых нет дифференциации по признаку пола и потому одно означающее относится к двум означаемым. При необходимости же точного указания на пол возникают соответствующие корреляции - теленок и телка , кошка и кот и др. В таком случае, скажем, наименование теленок означает только детеныша мужского пола. Еще пример: слово депутат означает лицо по должности независимо от пола (один знак - два означаемых). То же и в других случаях, например, когда сталкиваются обозначения лица, существа и предмета: бройлер (помещение для цыплят и цыпленок), классификатор (прибор и тот, кто классифицирует), мультипликатор (устройство и специалист по мультипликации), кондуктор (деталь машины и работник транспорта) и т.п. Такое неудобство форм язык стремится преодолеть, в частности, путем вторичной суффиксации: разрыхлитель (предмет) - разрыхлительщик (лицо), перфоратор (предмет) - перфораторщик (лицо). Одновременно с такой дифференциацией обозначений (лицо и предмет) происходит и специализация суффиксов: суффикс лица -тель (ср.: учитель ) становится обозначением предмета, а значение лица передается суффиксом -щик .

Возможная асимметричность языкового знака в наше время приводит к расширению значений многих слов, их обобщенности; это, например, обозначения различных должностей, званий, профессий, которые одинаково подходят к мужчине и женщине (адвокат, летчик, врач, профессор, ассистент, директор, лектор и др.). Даже если и возможны коррелирующие формы женского рода при подобных словах, то они либо имеют сниженную стилистическую окраску (лекторша, врачиха, адвокатша ), либо приобретают иное значение (профессорша - жена профессора). Нейтральные коррелирующие пары более редки: учитель - учительница, председатель - председательница ).

Антиномия двух функций языка сводится к противопоставлению чисто информационной функции и экспрессивной. Обе действуют в разных направлениях: информационная функция приводит к однотипности, стандартности языковых единиц, экспрессивная - поощряет новизну, оригинальность выражения. Речевой стандарт закрепляется в официальных сферах общения - в деловой переписке, юридической литературе, государственных актах. Экспрессия, новизна выражения более свойственна речи ораторской, публицистической, художественной. Своеобразный компромисс (а чаще именно конфликт) обнаруживается в СМИ, особенно в газете, где экспрессия и стандарт, как считает В.Г. Костомаров, являются конструктивным признаком.

Можно назвать еще одну сферу проявления противоречий - это антиномия устной и письменной формы языка . В настоящее время в связи с возрастающей ролью спонтанного общения и ослаблением рамок официального публичного общения (в прошлом - подготовленного в письменной форме), в связи с ослаблением цензуры и самоцензуры изменилось само функционирование русского языка.

В прошлом достаточно обособленные формы реализации языка - устная и письменная - начинают в каких-то случаях сближаться, активизируя свое естественное взаимодействие. Устная речь воспринимает элементы книжности, письменная - широко использует принципы разговорности. Начинает разрушаться само соотношение книжности (основа - письменная речь) и разговорности (основа - устная речь). В звучащей речи появляются не только лексико-грамматические признаки книжной речи, но и чисто письменная символика, например: человек с большой буквы , доброта в кавычках , качество со знаком плюс (минус) и др.

Причем из устной речи эти «книжные заимствования» вновь переходят в письменную речь уже в разговорном варианте. Вот некоторые примеры: Кулуарные договоренности мы оставляем за скобками (МК, 1993, 23 марта); Только медицинских работников, обслуживающих 20 клиентов вытрезвителя, я насчитал 13 плюс психолог, плюс четыре консультанта (Правда, 1990, 25 февр.); Один из побочных эффектов этой так называемой фетальной терапии - общее омоложение организма, изменение в «минус» биологического возраста (Веч. Москва, 1994, 23 марта); Эти очаровательные белокурые девочки в таких же синих, как и его костюм, пиджачках и юбочках, с белоснежными блузочками, в этих прекрасных ярко-оранжевых толсто надутых жилетах тире поясах, стали вдруг недоступны ему, как Царство Небесное (Ф. Незнанский. Частное расследование).

Так границы форм речи становятся размытыми, и, как считает В.Г. Костомаров, появляется особый тип речи - книжно-устная речь.

Такая ситуация предопределяет усиление взаимопроникновения книжности и разговорности (устного и письменного), что приводит в движение соприкасаемые плоскости, рождая новое языковое качество на базе новых столкновений и противоречий. «Зависимость функционирования языковых средств от формы речи снижается, но возрастает их привязанность к теме, сфере, ситуации общения».

Все эти антиномии, о которых шла речь, являют собою внутренние стимулы развития языка. Но благодаря воздействию социальных факторов их действие в разные эпохи жизни языка может оказаться более или менее интенсивным и открытым. В современном языке многие из названных антиномий стали особенно активными. В частности, наиболее яркими явлениями, характерными для функционирования русского языка нашего времени, М.В. Панов считает усиление личностного начала, стилистический динамизм и стилистическую контрастность, диалогичность общения. Так, социо- и психолингвистические факторы оказывают влияние на особенности языка современной эпохи.

Рассматривается проблема экономии речевых усилий, разработанная В.А. Богородицким. Установлено, что учёный применял принцип экономии на фонетическом, лексическом, морфологическом и синтаксическом уровнях. В исследовании продемонстрировано значение выделенных В.А. Богородицким морфологических процессов для экономии речевых средств. Наиболее эффективным из них представляется опрощение. Актуальность трудов В.А. Бо- городицкого для теории экономии речи подтверждается современными работами отечественных и зарубежных исследователей языка.

Ключевые слова: культура, язык, речевое усилие, экономия речи, опрощение, аналогия, безличное предложение.

С развитием общественной жизни и культуры в языке отчётливо проявляется необходимость в экономии речевых усилий. Действие данного принципа предполагает рациональное, сокращённое использование речи в процессе коммуникации, но без потери семантической и стилистической целостности. Причём это касается как устного, так и письменного общения. неудивительно, что принцип экономии стал объектом исследования отечественных и зарубежных лингвистов.

В России разработка проблемы речевой экономии связана с лингвистической деятельностью В.А. Богородицкого (1857-1941). Принцип экономии реализуется, в частности, в развитой им теории морфологических процессов. наиболее известным из них является опрощение. Опрощением В.А. Богородиц- кий называл процесс, при котором слова со сложной основой уже не ощущаются в своём морфологическом составе. Поэтому слова, в сознании людей прежнего времени разлагавшиеся на морфологические части, в сознании людей последующих временных периодов уже не разлагаются, становясь простыми . Соответственно, они становятся обычными символами представлений. но иногда их сложность учитывается при фокусировании внимания на морфологическом составе слова. Исследователь писал о характерных случаях: «Однако есть целый ряд слов, которые уже настолько подверглись опрощению, что, несмотря на сложность своего морфологического состава, уже не поддаются легко разложению, а представляются для чутья говорящих как простые, напр., "воздух", "забыть", "восток", "запад", "вместе" и т.д.» . Невозможность слов с морфологическим составом с течением времени разлагаться связана с утратой ими генетического значения.

Итак, выделение опрощения отражает отстаиваемый В.А. Богородицким принцип экономии в языке. Популярным в европейской науке этот принцип стал благодаря работам А. Мартине (1908-1999). В книге «Elements de linguistique generale» французский лингвист писал: «Лишь экономия, которая является результатом двойного членения, позволяет получить орудие общения общего употребления, способное передавать много информации при незначительной затрате средств» . В его концепции ощущается влияние функционализма Пражского лингвистического кружка (ПЛК). Хорошо известно, что методология

Плк строилась с учётом идей Ф. де Соссюра и Казанской лингвистической школы.

По замечанию, сделанному А.Н. Заниной, В.А. Богородицкий неоднократно указывал на реализацию тенденции экономии речи в результате опрощения сочетаний слов и артикуляционного облегчения звукосочетаний . Как исторический процесс опрощение имеет большое значение в языке. В пособии «Современный русский язык. Словообразование» Е.А. Земская отмечала: «Опрощение приводит к тому, что слово утрачивает свою внутреннюю форму и приобретает целостное немотивированное значение; границы между морфемами стираются» . В языке появляются новые слова, которые, утратив прежние родственные отношения, соединяются с новыми аффиксами. Примеры, приведённые выше В.А. Богородицким, подтверждают эту тенденцию.

С процессом опрощения можно сравнить и явление конверсии. В связи с этим исследователь писал в «Общем курсе русской грамматики»: «Впрочем, иногда прилагательные становятся существительными без присоединения особого суффикса; напр., слова мастеровой, полицейский, столовая и т.д., хотя по форме и прилагательные, но, употребляясь без существительных, они в силу значения становятся существительными» . В диссертации «Субстантиваты в русском языке: стилистический и семантический аспекты» у.н. Фысина указывала, что появление этих лексем учёный, как и А.М. Пешковский, определял как результат употребления прилагательного без существительного . на выделении таких имён прилагательных, по-видимому, аналогичным образом сказалось действие фактора экономии. Затем они, естественно, перешли в разряд имён существительных.

Значение для словообразования, наряду с опрощением, имеет и процесс аналогии, который В.А. Богородицкий, как подчеркнул М. Барро, относил к грамматическому типу чередования звуков, закон изменения которых заключается в том, что звуковое чередование изменяется во времени в зависимости от изменения звуков, входящих в его состав. Отсюда чередование пророк - пророчить является устойчивым (с к/ч связано смысловое различие), а чередование типа пеку - печёшь - неустойчивым, несвязанным со смысловым различием. С учётом этого исследователь отмечал: «В славянских языках ч" легко заменяется к" путём аналогии» . Такие замены действительно вызываются в языке под действием принципа удобства памяти.
Процесс экономии, естественно, затрагивает не только сферы фонетики и морфологии. Активное проявление он находит и в синтаксисе. В этом случае заслуживает внимания рассмотрение В.А. Богородицким помимо двучленного типа простых предложений одночленных (так называемых безличных или бессубъектных предложений). их возникновение связано с влиянием подразумеваемости.

Эти предложения, как демонстрирует пример из «Общего курса русской грамматики», могут соответствовать всем трём типам простых нераспространённых предложений («морозит», «мороз!» «морозно!»). учёный подчеркнул: «Эти предложения содержат в себе только одно сказуемое, подлежащее же остаётся по той или другой причине не названным и как бы мыслится в самом сказуемом» .

Учёный считал данные предложения продуктом сокращения, поскольку они возникли из предложений, состоявших из однокоренных имени существительного-подлежащего и глагола- сказуемого (как в случае «мороз морозит»). При глаголе-сказуемом другого корня, легко сочетаемом с разными подлежащими, опущение подлежащего представляется уже невозможным. Этот факт подтверждают выражения «дождь идёт» из разных языков (фр. la pluie || il pleut, нем. der Regen || es regnet).

Напротив, в ряде случаев возможно опущение сказуемого при сохранении подлежащего в целях экономии речи (в основном в восклицательных предложениях). Это В.А. Бого- родицкий ярко демонстрировал примерами из поэзии классиков:
Зима!.. крестьянин, торжествуя,
на дровнях обновляет путь.
А.С. Пушкин. Евгений Онегин.

В безличных предложениях, таким образом, также проявляется принцип сбережения языковых средств. но этот принцип, разумеется, действует и применительно к сложным предложениям, классификацию которых дал В.А. Богородицкий. Сложные предложения он делил на два разряда: 1) состоящие из равноправных предложений, или составные (напр.: «я читаю, а ты играешь»); при наличии общих членов в обоих они, по принципу экономии, могут не повторяться, напр.: «Брат сидит и читает» (такие предложения называются слитными); 2) из неравноправных предложений - главного предложения и зависимого от него придаточного, напр.: «Несётся он к Франции милой, где славу оставил и трон» (М.Ю. Лермонтов) . Именно В.А. Богородицкий выразил общее положение о структурной целостности сложного предложения.

Н.Н. Гриднева подчёркивала, что В.А. Богородицкий и А.М. Пешковский указывали на элементы подразумевания, проявление экономии сил при опускании ясного по контексту члена предложения. В этой связи она заявляла: «Итак, можно считать, что именно благодаря действию принципа экономии в языке делается возможным элиминирование некоторых компонентов структур или даже целых структур, если они избыточны» .

Несомненно, удачен употребляемый ею оборот «сжатый синтаксис» при обозначении сжатых форм выражения языка. Е. Коницкая добавляла: «чаще всего о принципе экономии говорят в связи с эллипсисом и импликацией, при которых происходит сокращение компонентного состава языковой единицы» . Речь в подобных случаях идёт о невыраженности отдельных фрагментов предложения и о семантическом сжатии.

Действие принципа экономии языковых средств, как следует из рассмотренных примеров В.А. Богородицкого и других учёных, вызвано различными экстралингвистическими факторами: психологическими, психофизиологическими и социальными (потребностями носителей языка, спецификой человеческой памяти и мышления, установкой и ситуацией общения).

Л.О. Зимина подчёркивала: «Теория экономии в языке и речи как составляющая общего языкознания аккумулирует идеи таких антропоцентрических направлений исследований языка, как прагмалингвистика, социолингвистика, когнитивная лингвистика, психолингвистика, теория массовой коммуникации, стилистика и культура речи» . интегрирующий характер данной теории подчёркивает её прагматическую ценность. Экономия речевых усилий носит универсальный характер, поскольку широко распространена в языках разных языковых семей. например, в статье С.А. Одановой и её соавторов этот процесс рассматривается на примере казахского языка. В этой работе подчёркивается: «Закон экономии в лингвистике рассматривается как одна из основных причин развития и изменений языковой системы» . Данный закон действительно характерен и прогрессивен для исторического развития любого языка.

Значение работ В.А. Богородицкого для теории экономии лингвистических усилий не вызывает сомнений. Он внёс свой вклад в её развитие как с практической, так и с теоретической стороны. исследования данного принципа в настоящее время интенсивно проводятся как в России, так и в зарубежных странах.

Список литературы

1. Барро М. Морфонологические чередования в русском и французском языках (на материале имени существительного): дис. ... канд. филол. наук. М.: Рос. ун-т дружбы народов, 2014.
2. Богородицкий В.А. Лекции по общему языковедению. 3-е изд. М.: ЛИБРОКОМ, 2010. (Лингвистическое наследие XX века).
3. Богородицкий В.А. Общий курс русской грамматики (Из университетских чтений) / вступ. ст. В.К. Журавлёва, И.В. Журавлёва. 7-е изд. М.: Едиториал УРСС, 2011. (Лингвистическое наследие XX века).
4. Гриднева Н.Н. Основы семантики синтаксиса. Конструкции со свёрнутыми предикатными актантами: учеб. пособие по теоретической грамматике английского языка. СПб.: Изд-во СПбГУЭФ, 2009.
5. Занина А.Н. Теория экономии языковых усилий: к истории вопроса // Вестник ТвГУ. Сер.: Филология. Вып. «Лингвистика и межкультурная коммуникация». 2008. № 13. С. 165-0171.
6. Земская Е.А. Современный русский язык. Словообразование: учеб. пособие. 3-е изд., испр. и доп. М.: Флинта: Наука, 2011.
7. Зимина Л.О. Принцип экономии в современной рекламе: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Томск: Том. гос. ун-т, 2007.
8. Коницкая Е. Роль языковой экономии в образовании словенских фразеологизмов (в сравнении с русскими) // Slavistica Vilnensis, 2013 (Kalbotyra 58 (2)). P. 119-142.
9. Самарин Д.А. Проблема происхождения языка в лингвистических концепциях В.А. Богородицкого и Г. Шухардта // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 3 (33): в 2 ч. Ч. II. C. 174-177.
10. Фысина У.Н. Субстантиваты в русском языке: стилистический и семантический аспекты: дис. ... канд. филол. наук. М.: Моск. гос. обл. ун-т, 2007.
11. Martinet А. Elements de linguistique generale. Paris: А. Colin (reed.), 1974.
12. Odanova S.A., Shoibekova G.B., Abdiras- silova G.K., Yermekova T.N. Economy in the Kazakh language: law or phenomenon? // Life Science Journal. 2014. Vol. 11. Special Issue 4. P. 370372. URL: http://www.lifesciencesite .com/lsj/ life1104s/066_23817life1104s14_ 370_372. pdf (дата обращения: 2.01.2016).

Известия Волгоградского государственного педагогического университета №1 (105) 2016