Локализации названий — бич не только российского проката. Взглянем-ка еще раз, как с этим обстоит на родине кинематографа.
Четыре года назад мы уже рассказывали о названий фильмов. Давайте посмотрим, как дела обстоят сейчас, этим летом?
Тогда мы выявили четыре способа локализации — и, что неудивительно, примеры каждого из этих четырех креативных способов можно увидеть на афишах, украшающих французские кинотеатры этим летом.
1. Название переводится прямо, в лоб, без всяких изменений
Хорошо работает, если речь идет о городах и иных географических наименованиях, известных литературных произведениях и т. д.
Или, скажем, о медицинских терминах — вот вам «Аритмия».
Несмотря на то, что у нас локализаторы немножко испортили названием картину — назвали ее «Реинкарнацией», выдав один сюжетный твист, — «Врожденное» и во французском прокате осталось «Врожденным».
Впрочем, в некоторых случаях название переводится с учетом уже сложившихся традиций. Скажем, в классическом французском переводе А. А. Милна мальчика зовут не Кристофер Робин, а… Жан-Кристоф (видимо, детям проще ассоциировать себя с привычным именем, чем с иностранным). В результате в этом году французский прокат ждет «Жан-Кристоф и Винни» вместо оригинального «Кристофера Робина».
2. Название вообще не переводится
Чаще всего используется, когда речь идет о названиях, состоящих исключительно из имен собственных, или об и так известных франшизах.
Вот, скажем, «Талли» с Шарлиз Терон — везде «Талли».
«Отель «Артемида» в названии ни буквы не поменял.
«Мотылек» так и остается «Мотыльком» (тем более что герой, носящий это прозвище — француз).
А вот что касается франшиз — скажем, этим летом «Мир Юрского Периода 2» во Франции выходил ровно под тем же названием, как и на родине, никаких переводов, только Jurassic World Fallen Kingdom .
А «Миссия Невыполнима: Последствия» во французском прокате так и осталась Mission: Impossible — Fallout .
Забавная версия этого случая — использование оригинального названия с добавлением французского артикля («ты знаешь, как они называют биг мак? лё биг мак! »). К примеру? в этом году так «повезло» фильму «Книжный клуб» — он из оригинального Book Club превратился в Le Book Club .
Иногда встречается смесь первого и второго пункта — название переводится частично. Чаще всего такое происходит, когда у некоего персонажа или произведение на французском языке устоялось имя, не переведенное на французский. Вот, скажем, в этом году «Человек-Муравей и Оса» попали в эту категорию: Человека-Муравья во французских переводах Marvel традиционно именуют AntMan , прямо на английском во французском тексте (кстати, аналогичная ситуация происходит со многими героями Marvel и DC). А вот Осу — переводят, и превратилась она из англоязычной The Wasp во французскую la Guêpe . Результат — на афише.
3. Находится новое, креативное название на французском
Иногда близкое к оригинальному — так, «Тихое место» (A Quiet Place ) Джона Красински превратилось в «Ни звука» (Sans un bruit ).
Иногда не настолько близкое: новый фильм Стивена Содерберга из Unsane (у нас он был классно локализован как «Не в себе») превратился в «Паранойю» — то есть вместо описания героини у нас уже сразу медицинский диагноз.
Фильм «Мег: Монстр глубины», в оригинале известный как The Meg , во французский прокат выходит под романтическим названием «В опасных водах» (En eaux troubles ).
Сочетание второго и третьего подходов: часть не переводим, часть креативим, — тоже встречается. Скажем, как случилось со вторым «Убийцей» в этом году. «День Солдата» в оригинал стал во французском прокате «Войной Картелей», сохранив при этом Sicario в названии.
4. Находится новое, креативное название на английском
Так, франшиза «Судная ночь» (The Purge) известна во Франции под названием American Nightmare («Американский кошмар»).
А вот триумфатор фестиваля «Сандэнс» этого года, картина «Неправильное воспитание Кэмерон Пост» выходит во французский прокат под загадочным названием Come as you are — тут даже не перевод и не пересказ сюжета, а исключительно песня группы Nirvana в ассоциациях.
Французы — народ сложный, и понять, как названия пойдут лучше (с переводом, оригинальные, переделанные или вообще придуманные заново) — сходу, видимо, без знания целевой аудитории не удастся. Вот и продолжают использовать все четыре подхода.
Место действия Канада, франкоговорящий Квебек. Впрочем, зачем усложнять историю, пусть будет Франция - всё-таки, как-никак, Европа ближе к нам. Так вот, место действия - французское кафе.
В кафе заходит русский турист, с совершенно загадочной русской душой и простецкими манерами. К нему подходит официант (garçon).
То ли потому, что русский человек хотел блеснуть знанием французского языка, то ли желания были более определёнными - турист поставил себе задачу «объехать пол-Европы за относительно небольшие деньги» —
подошедшему официанту он заказал не лягушачьи лапки под вино «Мадам Клико» и даже не водочку с пивом, а выдал классическую фразу:
— Monsier, je ne mange pas six jours. (Же не манж па сис жур)
Русский турист начал ошарашенно ощупывать карманы, убеждаясь, что паспорт у него не выпал.
А гарсон продолжал: «Соотечественник! Запоминай, как правильно нужно произносить фразу «Я не ел шесть дней» .
Три варианта по-французски:
- je n’ai pas mangé depuis six jours!
- je ne mangeais pas déjà six jours
- J’ai rien mangé pendant six jours
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Кадровый вопрос по Бородину. Управляющий был делами. Без пенсии человек сидит. Как-то здесь, может быть, решить? Сейчас есть указ, Вами подписанный, подготовила Голикова. Спервоначала этого закона он приравнивался к главе Администрации Президента. Теперь остался человек, столько работал, практически получает обычную пенсию, а занимал должность, которая везде числится как номенклатура. И Голикова не включила его. Все должности включила, а про него забыла, потому что он один, всего одна должность. Может быть, там посмотреть, как можно?
Г.ЗЮГАНОВ: Владимир Владимирович, по Бородину поддержите, это правильно. Он, кстати, был одним из лучших мэров в Якутске в своё время.
В.ПУТИН: Я услышал, я пометил.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Я передам. Все материалы готовы, все расчёты.
Г.ЗЮГАНОВ: Просто поддержать. Он всю жизнь работал.
В.ЖИРИНОВСКИЙ: Юристы поработали, то есть только Голиковой отдать, чтобы она включила его в этот список, и всё. Три строчки.
Не далее, как в апреле нынешнего года я видел голодающего Пал Палыча в Монтекатини Терме. Голодающий был бодр и розовощек. Привез на отдых всю свою многочисленную семью. Всю ораву поселил в самой дорогой пятизвездочной гостинице Grand Hotel e La Pace, причем сам жил в том самом президентском люксе, где месяцем ранее жила Светлана Медведева. Увидев Пал Палыча, я за него прям порадовался. Ведь еще не так давно после того, как Россия еле вырвала его из швейцарской тюрьмы, он как-то опасался в Европу ездить. Тем более что итальянская прокуратура, уже после того, как Бородин вышел из швейцарской тюрьмы, заплатив залог в 5 млн. швейцарских франков, возбудила собственное дело: по поводу отмывания в итальянском банке 62 млн. долларов, выделенных при Бородине на реконструкцию Кремля. В России широко освещался факт выхода Бородина из швейцарской тюрьмы, но мало кто знает, что в итоге швейцарский суд признал его виновным и приговорил к штрафу в размере 300.000 швейцарских франков. И этот штраф Бородин заплатил!
Геннадий Андреевич вспоминает Бородина, как лучшего мэра Якутска. А вот в Якутске другое помнят:
– Гм… Придется орудовать в этих пределах. Сможете ли вы сказать по-французски следующую фразу: «Господа, я не ел шесть дней»?
– Мосье, – начал Ипполит Матвеевич, запинаясь, – мосье, гм, гм… же не, что ли, же не манж па… шесть, как оно, ен, де, труа, катр, сенк, сис… сис… жур. Значит – же не манж па сис жур!
– Ну и произношение у вас. Киса! Впрочем, что от нищего требовать. Конечно, нищий в европейской России говорит по-французски хуже, чем Мильеран. Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?
– Зачем мне это все? – воскликнул Ипполит Матвеевич.
– Затем, – сказал Остап веско, – что вы сейчас пойдете к «Цветнику», станете в тени и будете на французском, немецком и русском языках просить подаяние, упирая на то, что вы бывший член Государственной думы от кадетской фракции. Весь чистый сбор поступит монтеру Мечникову. Поняли?
Ипполит Матвеевич мигом преобразился. Грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей, как показалось Остапу, повалил густой дым. Усы медленно стали приподниматься.
– Ай-яй-яй, – сказал великий комбинатор, ничуть не испугавшись. – Посмотрите на него. Не человек, а какой-то конек-горбунок.
– Никогда, – принялся вдруг чревовещать Ипполит Матвеевич, – никогда Воробьянинов не протягивал руку…
– Так протянете ноги, старый дуралей! – закричал Остап. – Вы не протягивали руки?
– Не протягивал.
– Как вам понравится этот альфонсизм? Три месяца живет на мой счет! Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он… Ну! Довольно, товарищ! Одно из двух: или вы сейчас же отправитесь к «Цветнику» и приносите к вечеру десять рублей, или я вас автоматически исключаю из числа пайщиков-концессионеров. Считаю до пяти. Да или нет? Раз…
– Да, – пробормотал предводитель.
– В таком случае повторите заклинание.
– Месье, же не манж па сис жур. Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
– Еще раз. Жалостнее.
Ипполит Матвеевич повторил.
– Ну, хорошо. У вас талант к нищенству заложен с детства. Идите. Свидание у источника в полночь. Это, имейте в виду, не для романтики, а просто вечером больше подают.
– А вы, – спросил Ипполит Матвеевич, – куда пойдете?
– Обо мне не беспокойтесь. Я действую, как всегда, в самом трудном месте.
Друзья разошлись.
Остап сбегал в писчебумажную лавчонку, купил там на последний гривенник квитанционную книжку и около часу сидел на каменной тумбе, перенумеровывая квитанции и расписываясь на каждой из них.
– Прежде всего – система, – бормотал он, – каждая общественная копейка должна быть учтена.
Великий комбинатор двинулся стрелковым шагом по горной дороге, ведущей вокруг Машука к месту дуэли Лермонтова с Мартыновым. Мимо санаториев и домов отдыха, обгоняемый автобусами и пароконными экипажами, Остап вышел к Провалу.
Небольшая, высеченная в скале галерея вела в конусообразный (конусом кверху) провал. Галерея кончалась балкончиком, стоя на котором можно было увидеть на дне провала небольшую лужицу малахитовой зловонной жидкости. Этот Провал считается достопримечательностью Пятигорска, и поэтому за день его посещает немалое число экскурсий и туристов-одиночек.
Остап сразу же выяснил, что Провал для человека, лишенного предрассудков, может явиться доходной статьей.
«Удивительное дело, – размышлял Остап, – как город не догадался до сих пор брать гривенники за вход в Провал. Это, кажется, единственное, куда пятигорцы пускают туристов без денег. Я уничтожу это позорное пятно на репутации города, я исправлю досадное упущение».
И Остап поступил так, как подсказывали ему разум, здоровый инстинкт и создавшаяся ситуация.
Он остановился у входа в Провал и, трепля в руках квитанционную книжку, время от времени вскрикивал:
– Приобретайте билеты, граждане. Десять копеек! Дети и красноармейцы бесплатно! Студентам – пять копеек! Не членам профсоюза – тридцать копеек.
Остап бил наверняка. Пятигорцы в Провал не ходили, а с советского туриста содрать десять копеек за вход «куда-то» не представляло ни малейшего труда. Часам к пяти набралось уже рублей шесть. Помогли не члены союза, которых в Пятигорске было множество. Все доверчиво отдавали свои гривенники, и один румяный турист, завидя Остапа, сказал жене торжествующе:
– Видишь, Танюша, что я тебе вчера говорил? А ты говорила, что за вход в Провал платить не нужно. Не может этого быть! Правда, товарищ?
– Совершеннейшая правда, – подтвердил Остап, – этого быть не может, чтоб не брать за вход. Членам союза – десять копеек. Дети и красноармейцы бесплатно. Студентам – пять копеек и не членам профсоюза – тридцать копеек.
Перед вечером к Провалу подъехала на двух линейках экскурсия харьковских милиционеров. Остап испугался и хотел было притвориться невинным туристом, но милиционеры так робко столпились вокруг великого комбинатора, что пути к отступлению не было. Поэтому Остап закричал довольно твердым голосом:
– Членам союза – десять копеек, но так как представители милиции могут быть приравнены к студентам и детям, то с них по пять копеек.
Милиционеры заплатили, деликатно осведомившись, с какой целью взимаются пятаки.
– С целью капитального ремонта Провала, – дерзко ответил Остап, – чтоб не слишком проваливался.
В то время как великий комбинатор ловко торговал видом на малахитовую лужу, Ипполит Матвеевич, сгорбясь и погрязая в стыде, стоял под акацией и, не глядя на гуляющих, жевал три врученные ему фразы:
– Месье, же не манж… Гебен зи мир битте… Подайте что-нибудь депутату Государственной думы…
Подавали не то чтоб мало, но как-то невесело. Однако, играя на чисто парижском произношении слова «манж» и волнуя души бедственным положением бывшего члена Госдумы, удалось нахватать медяков рубля на три.
Под ногами гуляющих трещал гравий. Оркестр с небольшими перерывами исполнял Штрауса, Брамса и Грига. Светлая толпа, лепеча, катилась мимо старого предводителя и возвращалась вспять. Тень Лермонтова незримо витала над гражданами, вкушавшими на веранде буфета мацони. Пахло одеколоном и нарзанными газами.
(1897 - 1937) и (1903 - 1942), ч. 3 гл. 39.
Эти слова означают на французском языке "Господа, я не ел шесть дней" (Je ne mange pas six jours, фр.).
С этими словами Киса Воробьянинов просил милостыню:
Остап задумчиво обошел кругом Ипполита Матвеевича.
— Снимите пиджак, предводитель, поживее, — сказал он неожиданно.
Остап принял из рук удивленного Ипполита Матвеевича пиджак, бросил его наземь и принялся топтать пыльными штиблетами.
— Что вы делаете? -- завопил Воробьянинов. — Этот пиджак я ношу уже пятнадцать лет, и он все как новый!
— Не волнуйтесь! Он скоро не будет как новый! Дайте шляпу! Теперь посыпьте брюки пылью и оросите их нарзаном. Живо!
— Ипполит Матвеевич через несколько минут стал грязным до отвращения.
— Теперь вы дозрели и приобрели полную возможность зарабатывать деньги честным трудом.
— Что же я должен делать? — слезливо спросил Воробьянинов.
— Французский язык знаете, надеюсь?
— Очень плохо. В пределах гимназического курса.
— Гм... Придется орудовать в этих пределах. Сможете ли вы сказать по-французски следующую фразу: "Господа, я не ел шесть дней"?
— Мосье, — начал Ипполит Матвеевич, запинаясь, — мосье, гм, гм... же не, что ли, же не манж па... шесть, как оно, ен, де, труа, катр, сенк, сис... сис... жур. Значит — же не манж па сис жур !
— Ну и произношение у вас, Киса! Впрочем, что от нищего требовать. Конечно, нищий в европейской России говорит по-французски хуже, чем Мильеран. Ну, Кисуля, а в каких пределах вы знаете немецкий язык?
— Зачем мне это все? — воскликнул Ипполит Матвеевич.
— Затем, — сказал Остап веско, — что вы сейчас пойдете к "Цветнику", станете в тени и будете на французском, немецком и русском языках просить подаяние, упирая на то, что вы бывший член Государственной думы от кадетской фракции. Весь чистый сбор поступит монтеру Мечникову. Поняли?
Ипполит Матвеевич мигом преобразился. Грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей, как показалось Остапу, повалил густой дым. Усы медленно стали приподниматься.
— Ай-яй-яй, — сказал великий комбинатор, ничуть не испугавшись. — Посмотрите на него. Не человек, а какой-то конек-горбунок.
— Никогда, — принялся вдруг чревовещать Ипполит Матвеевич, -- никогда Воробьянинов не протягивал руку...
— Так протянете ноги, старый дуралей! — закричал Остап. — Вы не протягивали руки?
— Не протягивал.
— Как вам понравится этот альфонсизм? Три месяца живет на мой счет! Три месяца я кормлю его, пою и воспитываю, и этот альфонс становится теперь в третью позицию и заявляет, что он... Ну! Довольно, товарищ! Одно из двух: или вы сейчас же отправитесь к "Цветнику" и приносите к вечеру десять рублей, или я вас автоматически исключаю из числа пайщиков-концессионеров. Считаю до пяти. Да или нет? Раз...
— Да, — пробормотал предводитель.
— В таком случае повторите заклинание.
— Месье, же не манж па сис жур . Гебен мир зи битте этвас копек ауф дем штюк брод. Подайте что-нибудь бывшему депутату Государственной думы.
— Еще раз. Жалостнее.
Ипполит Матвеевич повторил.
— Ну, хорошо. У вас талант к нищенству заложен с детства. Идите. Свидание у источника в полночь. Это, имейте в виду, не для романтики, а просто вечером больше подают."