§ 10. Взгляд сверху Перед нами паттерн: узор на гигантском ковре, сотканном за тысячелетия человеческой мыслью. Узор многообразен, многокрасочен, хотя местами на нём остались непроявившиеся участки. Спокойно скользит по нему взор. И как бы разнообразны ни были различные

ВВЕДЕНИЕ

ГЛАВА 1. УПРАВЛЕНИЕ КОРЕННЫМИ НАРОДАМИ СИБИРИ ПО «УСТАВУ ОБ УПРАВЛЕНИИ ИНОРОДЦАМИ»

1. РАЗДЕЛЕНИЕ ИНОРОДЦЕВ НА ГРУППЫ

2. УПРАВЛЕНИЕ «ИНОРОДЦЕВ»

ГЛАВА 2. ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ОТНОШЕНИИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ СИБИРИ ПО «УСТАВУ ОБ УПРАВЛЕНИИ ИНОРОДЦАМИ»

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРИМЕЧАНИЕ

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

ВВЕДЕНИЕ

«Устав об управлении инородцев», утвержденный, 22 июля 1822 г. имел важнейшее значение для жизни народов Сибири. Как исторический источник «Устав» имеет неоценимое значение для изучения жизни, управления народов Сибири в течение его действия. Кроме того, он позволяет понять политику царского правительства по отношению к так называемым «инородцам»: по сути, колониальным народам, так как в России, имевшей огромные неосвоенные просторы, колониальная экспансия направлялась, не в заморские страны, а к окраинам империи.

Актуальность этого вопроса подчеркивается тем, что вплоть до сегодняшнего дня не существует сколь либо подробного исследования «Устава». О нем можно узнать только из общих работ, и то ему уделяется от нескольких абзацев до нескольких страниц.

Следовательно, цель работы - проанализировать «Устав» как исторический источник. Задачи, стоящие передо мной, таковы:

изучить управление Сибири по «Уставу»;

проанализировать царскую политику в отношении «инородцев» по «Уставу»;

на этом основании дать характеристику «Уставу» как историческому источнику и определить его ценность как исторического источника.

Подробный анализ источника со множеством цитат дан в работе «История Якутской АССР» История Якутской АССР. М., 1957.. Это работа, в которой наиболее полно даются сведения по «Уставу».

Далее, была использована книга «История Бурят-монгольской АССР» История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ, 1954.. В принципе, фактические данные в ней практически ничем не дополняют сведения из «Истории Якутской АССР», и даны в более сжатом виде. Однако важна позиция исследователей - с этой точки зрения книга является хорошим дополнением к «Истории Якутской АССР».

То же самое по поводу идеологии можно сказать и о книгах Ерошкина Н. П. Более всего оказала помощь его монография «Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России». Ерошкин Н. П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.

Сведения об «Уставе» в ней даны в более сжатом виде, чем в «Истории Якутской АССР» или даже «Истории Бурят-монгольской АССР», но зато в «Очерках» содержатся сведения о составителях «Устава», их намерениях и том, как эти намерения реализовались.

Монография того же Ерошкина Н. П. «История государственных учреждений дореволюционной России» Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983., несмотря на то, что была издана через 23 года после

«Очерков», никаких новых сведений по «Уставу» не предлагает; наоборот, материал дан боле конспективно, чем в очерках. То же самое можно сказать и о коллективной работе Ерошкина Н. П., Куликова Ю. В., Чернова А. В. «История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции». Ерошкин Н. П., Куликов Ю. В., Чернов А. В. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции.

ГЛАВА 1. УПРАВЛЕНИЕ КОРЕННЫМИ НАРОДАМИ СИБИРИ ПО «УСТАВУ ОБ УПРАВЛЕНИИ ИНОРОДЦАМИ»

1. РАЗДЕЛЕНИЕ ИНОРОДЦЕВ НА ГРУППЫ

По «Уставу» «все обитающие в Сибири инородные племена» разделя-лись на три разряда: оседлых, кочевых и бродячих. В первый разряд вклю-чались «живущие в городах и селениях», во второй «кочующие земледель-цы» (буряты, качинцы), «южные скотоводы и промышленники» (сагайпы, те же буряты, некоторые группы южных тунгусов) и «северные скотоводы и промышленники». История Якутской АССР. М., 1957. С. 168.

Якуты были тоже отнесены к группе «кочевых инородцев». Признаков, определяющих «бродячих инородцев», Устав не давал. В числе народов, отнесенных к этой группе, были ненцы, «инородцы Охотские, Гнжигинские и Камчатские» и «инородцы Якутской области, то есть: Коряки, Юкагиры, Ламуты и проч.».

Наибольшее внимание Устав уделил «кочевым» народам. Разложение родоплеменных отношений привело к выделению у этих народов феодальной верхушки, но феодальные основы общественного строя у этих народов сохраняли еще патриархальные формы общественных отношений. Все эти феодалы хотя и захватили лучшие для земледелия и кочевья земли у своих родственников, но продолжали считаться главами-«родоначальниками» и мотивировали все свои действия «интересами» рода. Ерошкин Н. П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.С. 242 - 243.

Правовое положение «кочевых инородцев» по Уставу 1822 г. опреде-лялось следующим образом. Они составляли «особенное сословие», прирав-ненное к крестьянскому, но отличное от него «в образе управления». «Ко-чевые инородцы» управлялись по «степным законам п обычаям, каждому племени свойственным». Только но уголовным преступлениям они должны были судиться в общем порядке. За ними сохранялись свобода в вероиспо-ведании н богослужении, освобождение от рекрутской повинности. Подати они платили «по особому положению» с числа душ, которое определялось общей переписью, а также участвовали в «общих по губернии повин-ностях».

Устав 1822 г. определял и экономическое положение «кочевых инородцев». «Кочующие инородцы для каждого поколения имеют назначен-ные во владение земли». Распределение этих земель по участкам «зависит от самих кочующих по жеребью или другим их обыкновениям». Русским запрещалось самовольно селиться на землях, отведенных «кочевым ино-родцам», но разрешалось брать эти земли «в оброчное содержание». Наем на работу к частным лицам разрешался только с ведома родового началь-ства. Разрешалась свободная торговля во всякое время «всеми припасами и изделиями», кроме вина. Чиновникам торговля с «кочевыми инородцами» категорически запрещалась. Для удобства ведения торговли «инородцам» назначались особью места для ярмарок и время их, в соответствии «с вре-менем взноса податей п сообразно с нуждами инородцев». История Якутской АССР. М., 1957. С. 168.

Правовое положение «бродячих инородцев» по Уставу 1822 г. мало чем отличалось от положения «кочевых». Устав указывал, что «права бродя-чих инородцев или ловцов, живущих в отдалении и рассеянными, вообще состоят в применении правил, для кочующих постановленных». Отличие заключалось лишь в том, что «назначение земель по племенам» и распре-деление их по участкам не распространялось на «бродячих инородцев». Им назначались «по удобности целые полосы земли», в пределах которых им разрешалось свободно переходить для промыслов из уезда в уезд и из губернии в губернию. Кроме того, «бродячие инородцы» не участвовали в земских губернских денежных повинностях. Там же. С. 169.

2. УПРАВЛЕНИЕ «ИНОРОДЦЕВ»

Подробно регламентировал Устав 1822 г. систему управления у «коче-вых» и «бродячих инородцев», «Состояние инородцев, кочующих и бродя-чих,-- гласил Устав», - отличается: 1) непостоянством их жительства; 2) степенью гражданского образования; 3) простотою нравов; 4) особыми обычаями; 5) образом пропитания; 6) трудностью взаимных сообщений;

7) недостатком монеты в обращении; 8) недостатком способов к сбыванию на месте лова и произведений». Отсюда--следующие правила. Каждое стойбище или улус, в котором считалось не менее 15 семейств, должно было иметь собственное родовое управление, а стойбища или улу-сы, имевшие менее 15 семейств,--причисляться к ближайшим стойбищам.

Родовое управление состояло из старосты и одного или двух его помощни-ков из «почетных» и «лучших» родовичей. Староста в соответствии с обычаем избирался или наследовал свое звание. Между своими родовичами он мог носить «именование князца, зайсана н проч.», но в сношениях с правительством всегда назывался старостой.

Помощники старосты выби-рались родовичами на определенное или неопределенное время. Несколько стойбищ или улусов одного рода подчинялись «инородной управе», состояв-шей из головы, двух выборных и письмоводителя.

Голова получал свое звание наследственно или по выбору, сообразно «с стенными обычаями каждого племени». «Бродячие инородцы», или «ловцы», как. иначе их называет Устав 1822 г., инородных управ не имели, родовое управление у них ограничивалось одним старостой, которым становились «нынешние князцы и других наименований почетные люди, ловцами управляющие».

Права и обязанности родовых управлений и инородных управ подробно регламентировались. Родовое управление как первичная ячейка админи-стративной организации имело «ближайший надзор за порядком во вве-ренном ему роде или наслеге». За маловажные проступки оно могло нака-зывать «по обычаям каждого племени и в качестве домашнего исправле-ния». Там же. С. 170.

Через родовые управления приводились в исполнение все распоря-жения правительства. Непосредственно на них же возлагался сбор податей «за весь род, как с одного нераздельного лица». На инородные управы возлагались надзор за родовыми управлениями и «местные распоряжения».

Последние заключались: 1) в точном исполнении всех предписаний на-чальства; 2) в понуждении к сбору податей; 3) в сохранении благочиния и порядка; 4) в сохранении прав инородцев от всякого постороннего сте-снения; 5) в розысканиях, по особенным случаям нужных». Инородная управа имела непосредственные сношения с земской полицией и испол-няла все полученные от нее предписания.

Наконец, родовое управление и инородная управа несли и судебные функции. Родовое управление в исковых делах имело право «словесных судов». В делах между людьми разных стойбищ или «по неудовольствию па разбирательство» родового управления второй степенью «расправы словесной» была инородная упра-ва;

в делах между людьми, подчиненными разным управам, или в качестве третьей и последней степени «словесной расправы» в случае «неудовольстиия» на разбирательство инородной управы выступала местная земская полиция.

Главной задачей «словесной расправы» являлось прекращение несогласий между «инородцами» и примирение спорящих на основания «степных законов и обычаев». В ее функции входил также разбор долго-вых исков и дел о пенях по свадебным договорам.

Высшим органом управления у «кочевых инородцев» являлась степ-ная дума, которая состояла из главного родоначальника и выборных засе-дателей, число которых зависело от обычая или надобности. Обязанности степной думы состояли: «I) в народоисчислении; 2) в раскладке сборов;

3) в правильном учете всех сумм и общественного имущества; 4) в рас-пространении земледелия и народной промышленности; 5) в ходатайстве у высшего начальства о пользах родовичей». По «сем этим вопросам степ-ная дума отдавала распоряжения инородным управам и в свою очередь подчинялась окружному управлению.

Старосты родовых управлений, главы инородных управ и заседатели стенных дум, вступавшие в должность «преемничеством» или по выбору, утверждались губернатором или областным начальником. Главный родо-начальник степной думы утверждался генерал-губернатором.

Вопрос о бюджете «стенного управления» в Уста не 1822 г. был изложен неясно и допускал различные толкования. С одной стороны, указывалось, что вес старосты, головы и прочие должностные лица не получают от родовичей никакого жалования и «исправляют должности но сим званиям как общедоступную службу». Там же. С. 169 - 170.

С другой стороны, Устав подчеркивал, что «содер-жание стенного управления составляет внутреннюю повинность кочую-щих», и отмечал законность привилегированного экономического положе-ния верхушки «степного управления»: «доходы, какие званию их при-своены по степным законам и обычаям с промыслов и владеемых земель, остаются в прежнем положении... в собрании степных законов имеет быть об них положительно означено».

В Уставе 1822 г. подробно определен порядок сбора податей и повин-ностей с «инородцев». Подати и повинности определялись троякого рода:

казенные подати;

земские повинности;

повинности внутренние, на содержание степного управления.

О порядке назначения казенных податей (ясак) как податей, утверждаемых в центре. Устав 1822 г. ничего не говорит. Объем земских повинностей для «инородцев» устанавливало местное Главное управление. Сборы на внутренние повинности определя-лись степной думой, а там, где се не было,-- «общественным приговором инородцев».

Губернатор или областной начальник составлял подробный расчет сборов на каждый год, в том числе сколько с каждого рода и со всех «инородцев» в губернии или области «причитается порознь каждого наименования», а также сколько всех сборов с души для каждого рода. Степные думы, получив такое «расписание», делали «раскладки» на родо-вые управления, последние в свою очередь распределяли, «сколько именно каждое семейство взнести обязано звериными шкурами пли деньгами, смотря по успеху промыслов и состоянию каждого». Сбор податей лежал на обязанности родовых управлений и производился на ярмарках или сугланах («мирское собрание инородцев»), но «бродячие инородцы», «по уважению дальних их отлучек для промыслов», могли сдавать подати в других местах и даже в других уездах и губерниях.

Особый раздел в Уставе 1822 г. посвящен «казенным продажам». Ка-зенная торговля проследовала двоякую цель: «I) доставление необходи-мого пособия по продовольствию и промыслам кочующих; 2) умерение вольных цен на необходимые потребности». В крайних случаях (угроза -голода) Устав проектировал продажу казенных товаров по пониженной цене и в долг («если необходимость в том надлежащим образом будет до-казана») и под ответственность представителей местного управления. Там же. С. 171.

Таковы главный положения «Устава об инородцах» 1822 г.

ГЛАВА 2. ПОЛИТИКА ЦАРСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА В ОТНОШЕНИИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ СИБИРИ ПО «УСТАВУ ОБ УПРАВЛЕНИИ ИНОРОДЦАМИ»

«Устав об управлении инородцами был составлен М. М. Сперанским и его ближайшим помощником инженером Г. С. Батеньковым. Они пытались как-то ограничить произвол чиновничества, усилить контроль за действиями местной администрации. История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ, 1954. С. 225. С. 222.

Устав 1822 г. являлся основным юридическим документом, определяв-шим жизнь «инородцев» в XIX в. и действовавшим почти до Октябрьской революции. Когда в 1852 г. Анненковым, после ревизии Западной Сибири, была представлена во II Сибирский комитет специальная записка о не-состоятельности Устава 1822 г., она не нашла отклика в правительстве, н Сибирский комитет дал указание сибирским генерал-губернаторам «иметь строгое наблюдение за точным исполнением правил Учреждения 1822 г.».

Однако записка Анненкова о несостоятельности Устава 1822г. весьмапоказательна. Стройная система регламентации Устава во многом оказа-лась нежизненной и неосуществимой.

Исследователи неоднократно отмечали надуманность Устава в некото-рых его частях. Совершенно случайным, не основанным на изучении жизни пародов Сибири, было разделение их на «оседлых», «кочевых» и «бродя-чих». Искусственной являлась сама рубрика «бродячие», так как бродячих пародов, передвигавшихся без определенного порядка, в России вообще не было. Искусственной была и конструкция родовых управлений, требо-вавшая наличия стойбища в 15 семейств.

При этой конструкции живая ткань родовой организации -- у народов, у которых она вообще сохраня-лась,-- разрывалась, более крупные роды раздроблялись, более мелкие присоединялись к другим. Прямым следствием этого являлось создание так называемых «административных родов». Вместе с тем нельзя не под-черкнуть, что Устав 1822 г.--единственный в своем роде законодательный документ, не имеющий аналогий в законодательствах Западной Европы и Америки.

Устав обобщал и систематизировал то, что сложилось в админи-стративной практике управления народностями Сибири; составители Уста-ва Сперанский и Батеньков не отбрасывали обычное право народов Сибири, считались с ним и стремились ограничить вмешательство чиновников в «степное управление», ограничить их злоупотребления. Фактически, прав-да, последнее осталось на бумаге.

Во многом Устав 1822 г. был непоследователен. В нем заметна тенден-ция поддержать экономику народов Сибири: запрещалось насильственно захватывать угодья «инородцев» и принудительно использовать их рабо-чую силу, чиновникам запрещалось торговать с ними; а целью казенной торговли ставилось «уморение вольных цен», т. е. известное ограждение торговой эксплуатации.

Появление всех этих статей вполне понятно. Хозяйство основной массы «инородцев», особенно народов Севера, ката-строфически разрушалось. Грозным признаком этого явились голодные годы --1810, 1811, 1814, 1816 и 1817. Росли недоимки, фискальная поли-тика правительства трещала по швам. Для того чтобы обеспечить посту-пление податей с «инородцев», нужно было как-то оградить их от торговой кабалы, которая процветала в Сибири, и обеспечить им пользование их вековыми угодьями.

Но вместе с тем, в Уставе 1822 г. все это звучало декларативно. Ника-ких гарантий Устав не содержал. Говоря о казенной торговле. Устав под-черкивал, что она не должна оказывать «ни малейшего стеснения промыш-ленности частных людей». Дальнейшая практика показала, что вахтеры казенных магазинов входили в сделку с купцами, вместе с ними вздували цены на продаваемые товары и беспощадно грабили так опекаемых в Уставе 1822 г. «инородцев».

Устав не содержал гарантий и по линии охра-ны промысловых угодий коренного населения. Во-первых, но было проведено никакого землеустройства (оно и не предполагалось Уставом), которое одно лишь могло гарантировать сохранение за «инородцами» их земель, так как владение и пользование ими не было оформлено документами. Во-вторых, сам Устав в этом отношении открывал лазейку, разрешая брать у инородцев угодья «в оброчное содержание». В-третьих, никаких реальных мер против самовольного захвата угодий Устав не предусматривал.

Все это привело к тому, что и после введения Устава 1822 года, который торжественно провозгласил, что «инородцы для каждого поколения имеют назначенные во владение земли», в широких масштабах продолжалось обезземеливание коренного населения Сибири, в том числе в Якутии. Обезземеливание проходило различными путями: через «оброчное содержание» и аренду, часто бессрочную, через куплю-продажу (характерно, что в Уставе 1822 года об этом ничего не говорится), через самовольный захват.

Обнаженно и открыто выступают в Уставе 1822 года фискальные цели, которые Устав и стремился обеспечить в первую очередь. Сбором податей и повинностей занимались все инстанции «степного управления» под прямым контролем областного управления. Сам областной начальник устанавливал, сколько с каждого рода и даже с каждой души причитается сборов.

Устав 1822 года не вмешивался во внутреннюю жизнь «инородцев», в их быт и традиции. «Кочующие инородцы остаются вообще на прежних их правах», «кочующие управляются по степным законам и обычаям, каждому племени свойственным», - подчеркивал Устав.

Устав предоставлял им свободу в вероисповедании и богослужении (что, впрочем, не приостанавливало активной политики христианизации, проводившейся в XIX веке царизмом и церковью), право судопроизводства по мелким гражданским делам.

Но вместе с тем Устав 1822 года настойчиво выдвигал и поддерживал верхушку «инородцев» - патриархально-феодальную знать: «Инородцы управляются собственными своими родоначальниками и почетными людьми, из коих составляется их степное управление».

Таким образом, именно в Уставе 1822 года получил законодательное оформление наметившийся еще в XVII веке союз правительства с патриархально-феодальной знатью народов Сибири. Поддерживая патриархально-феодальную знать, укрепляя ее привилегированное положение, Устав превращал ее в свою агентуру, проводника своей политики. Вместе с тем, он, не вполне доверяя и ей, ставил ее под строгий контроль административного и судебного имперского аппарата.

Особенно в этом отношении подчеркивалось значение земской полиции, на которую возлагаются «надзор за инородными управами и родовыми управлениями». История Якутской АССР. М., 1957. С. 172.

Устав 1822 года обобщал и систематизировал то, что сложилось в процессе административной практикиуправления народностями Сибири. Вместе с тем составители Уства Г. С. Батеньков и М. М. Сперанский стремились ограничить вмешательство чиновников в «степное управление», предотвратить их злоупотребления, упорядочить взыскание податных сборов, ограничить личную власть «главных родовых начальников» коллегиальностью «учреждение степных дум, общественные сугланы). Однако эти стремления составителей Устава не осуществились.

Царское правительство и его местная администрация по-прежнему опирались на эксплуататорскую верхушку - на «степную аристократию». Степные думы, родовые управления превращались в коллегии нойонов, которые использовали аппарат «степного управления» для своих эксплуататорских целей. История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ, 1954. С. 225.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. История Бурят-Монгольской АССР. Улан-Удэ, 1954.

2. История Якутской АССР. М., 1957.

3. Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М., 1983.

4. Ерошкин Н. П. Очерки истории государственных учреждений дореволюционной России. М., 1960.

5. Ерошкин Н. П., Куликов Ю. В., Чернов А. В. История государственных учреждений России до Великой Октябрьской социалистической революции. М., 1965.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, мы рассмотрели «Устав по управлению инородцами». Как исторический источник он имеет огромное значение, так как дает сведения об управлении коренными народами Сибири в царской России.

Благодаря этому источнику мы также можем узнать сведения о патриархально-феодальном устройстве «инородцев», о том, как разрушалось это устройство царскими властями, как происходило обезземеливание «инородцев».

Кроме того, по «Уставу» мы можем выяснить политику царизма в отношении «инородцев». «Устав» имел противоречивый характер. Несомненно, его составители имели благие цели при составлении. Но в то же время, при анализе источника, можно заметить недоработки в «Уставе», противоречия, которые впоследствии сыграли важную роль в жизни «инородцев», ухудшая их положение. Хотя, конечно, введение «Устава» регламентировало отношение с «инородцами» и ограждало их от произвола.

Когда в состав населения государства входят племена, резко отличающиеся степенью культуры от общей массы подданных, племена эти нередко ставятся в обособленное юридическое положение. Они признаются поданными государства, но не подчиняются общему законодательству и сохраняют особое управление. В такое положение поставлены, например, в Соединенных Штатах Северной Америки индейцы или туземцы-магометане в Алжире. Алжирские туземцы-магометане признаются французскими подданными, но не пользуются политическими правами, освобождены от воинской повинности и подлежат платежу особых, так называемых арабских податей. В их семейных и гражданских отношениях они подчиняются не французскому гражданскому кодексу, а мусульманским законам. По достижении 21 года каждый туземец-мусульманин может стать французским гражданином посредством простого о том заявления, но тогда он уже вполне подчиняется французскому законодательству, даже и в семейных отношениях, так что многоженство для него тогда уже недопустимо. Прежде в таком же положении находились и алжирские евреи, но декретом 24 окт. 1870 г., по инициативе Кремье, им всем предоставлены права французского гражданства.¹*

У нас племена, не подчиняющиеся общему законодательству или пользующиеся особым управлением, именуются инородцами в отличие от природных обывателей. Юридическое положение отдельных разрядов инородцев крайне различно, и единственно, что есть общего им всем, это то, что особенности их юридического положения обусловливаются принадлежностью к определенному племени. Поэтому можно только родиться инородцем, но нельзя им сделаться.

Инородцы подразделяются на несколько разрядов. Ст. 855 т. IX перечисляет их так: 1) сибирские инородцы вообще и в особенности сибирские киргизы, 2) инородцы Командорских островов, 3) самоеды, 4) кочевые инородцы Ставропольской губернии, 5) калмыки, 6) ордынцы Закаспийской области и 7) евреи. Это перечисление однако не вполне соответствует ныне существующей группировке, так как сибирские киргизы вместе с оренбургскими и с инородцами Туркестанского края подчинены одному общему порядку управления.²*

Все эти разряды естественно распадаются на две существенно различных категории: 1) евреи и 2) восточные инородцы, хотя законодательство собственно такой группировки не устанавливает. Самое важное различие евреев и восточных инородцев заключается в том, что принадлежность к еврейству обусловливается не одним племенным происхождением, но также и религией; а потому еврей, принявший христианство, перестает в глазах закона быть евреем и инородцем. Напротив, принадлежность к восточным инородцам обусловлена только определенным племенным происхождением и потому принятие восточным инородцем христианства не влечет еще за собою ipso jure выхода из состояния инородцев. Вместе с тем восточные инородцы, сделавшись оседлыми, могут без всякого ограничения или стеснения вступать в сословия городских и сельских обывателей (т. XI, 841). Евреи же, несмотря на то, что они все оседлые, не могут по своему желанию выйти из состояния инородцев. Все вообще инородцы подразделяются на оседлых, кочевых и бродячих (т. IX, ст. 1)³*. Это же деление применяется в частности и к сибирским инородцам, кроме чукчей, дзюнгарцев и инородцев Командорских островов, составляющих особый разряд (Пол. инор., ст. 2, 14). Оседлыми называются инородцы, “имеющие постоянную оседлость, хлебопашество и живущие деревнями или в городах, занимаясь торговлею и промыслом городских обывателей”, кочевыми инородцами признаются те, кои имеют оседлость, хотя постоянную, но по времени года переменяемую, и не живут деревнями, и, наконец, к бродячим инородцам причисляются те, которые, “не имея никакой оседлости, переходят с одного места на другое по лесам и рекам или урочищам, для звероловного или рыболовного промысла, отдельными родами или семействами” (ст. 3).

По общему праву оседлые инородцы сравниваются с природными обывателями и в правах (ст. 16)⁴*, и в порядке управления (Учр. упр. инор., ст. 12 и 68)⁵*, а кочевые бродячие образуют “особенное сословие в равной степени с сословием сельских обывателей, но отличное от него в образе управления” (ст. 26, 40). Бродячие инородцы не участвуют в денежных по губерниям земских повинностях. Но из этих общих правил имеются и исключения.

Инородцы Туркестанского края (Пол. упр. Турк.; ст. 9), областей Закаспийской (Пол. Закасп. С. У. 1890, ст. 256), Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской⁶* (Пол. упр. областей, ст. 11 Собр. Узак., 1891, ст. 469), все безразлично, и оседлые, и кочевые, сравнены в правах с сельскими обывателями. Инородцы указанных областей, принявшие православие, могут приписываться к городам и селениям, не испрашивая приемных приговоров, и лично свободны навсегда от воинской повинности (ст. 12). Инородческое население этих областей и туркестанского края разделяется на волости, у оседлых - на сельские, у кочевников - на аульные общества. Органами сельского или аульного управления служат сельский сход или аульный съезд, состоящий из всех домохозяев или кибитковладельцев общества, и избираемый им сельский или аульный старшина; органами волостного управления - волостной съезд выборных, избираемых обществом по одному от каждых 50 домохозяев или кибитковладельцев, и волостной управитель. Волостной съезд избирает также народных судей, действующих или единолично, или в составе съездов не менее как из трех судей. Срок выборов трехлетний. Волостной управитель утверждается губернатором. В случае отказа в утверждении губернатор или предписывает производство новых выборов, или сам назначает управителя. Министр или генерал-губернатор может заменить выборы назначением прямо властью губернатора. Права и обязанности волостного, сельского и аульного управления определяются вообще правилами общего положения о крестьянских учреждениях.

Переходя на летовки или зимовки за пределы своих уездов также при прохождении чужих уездов и областей, кочевники подчиняются в полицейском отношении местным властям, а казенные и земские сборы и повинности отбывают в своих уездах. Должностные лица при перекочевках остаются при своих обязанностях и следуют с наибольшею партией своей волости или общества, получая при откочевании от уезда от уездного начальника свидетельство с обозначением числа откочевавших кибиток, которое предъявляется на кочевках местному начальству (Пол. Турк., ст. 73‑115, Пол. упр. обл., ст. 45‑86, 91. 96).

С другой стороны, и оседлые инородцы Командорских островов пользуются особым юридическим положением, будучи совершенно освобождены от каких бы то ни было повинностей, податей, ясака. Они управляются своими тоэнами (ст. 17‑25).

Сибирские кочевые инородцы для каждого поколения имеют назначенные во владение земли, на которых они имеют полную свободу заниматься земледелием, скотоводством и местными промыслами. На землях, отведенных кочевым инородцам, русским запрещается селиться самовольно, но можно брать, их в оброчное содержание по условиям с инородческими обществами. Торговля с кочевыми инородцами свободна всеми припасами и изделиями, кроме горячих напитков. В своих взаимных отношениях инородцы руководствуются собственными племенными обычаями. Инородцы, пользующиеся почетными званиями, например, князьцы, тойоны, тайши, зайсанги, шуленьги, пользуются преимуществами и отличиями по местным обычаям. Звания эти признаются наследственными или пожизненными, смотря по тому, каковыми они были до 1822 г. Детей своих инородцы имеют право отдавать в казенные учебные заведения и заводить собственные учебные заведения с разрешения губернаторов. Кочевые инородцы участвуют в общих по губернии повинностях, а содержание инородческого управления составляет их внутреннюю повинность (ст. 26‑39).

Каждое стойбище, или улус, имеющее не менее 15 семейств, получает особое родовое управление, состоящее из старосты и одного или двух его помощников из почетных и лучших родовичей . Староста избирается или наследует это звание, смотря по обычаям. Но наследственное звание старосты ни в каком случае не может перейти в женщине (т. IX, ст. 892)⁷*. Между инородцами он может именоваться разными почетными званиями, но в сношениях с правительством называется всегда старостой. Помощники старосты всегда назначаются по избранию на определенное или неопределенное время. Избираемы в должности могут быть только достигшие 21 года, имеющие собственное хозяйство, не опороченные судом и не состоящие под судом или следствием (т. IX, ст. 893)⁸*. Несколько стойбищ подчиняются инородной управе, состоящей из головы, двух выборных и, если возможно завести письмоводство, - из письмоводителя. Головы, подобно старостам, бывают или выборные, или наследственные. Многие роды, соединенные в одну общую зависимость, как у забайкальских бурят, подчиняются особенной степной думе, состоящей из главного родоначальника (тайши и т. п.), голов и избранных заседателей. Старосты, выборные заседатели и головы, наследственные или выборные, все равно, утверждаются в должностях губернатором, а главный родоначальник - генерал-губернатором (т. IX, ст. 894, 895)⁹*. Когда в ведении степной думы состоят крещеные инородцы, от них назначаются особые выборные. Обязанности степной думы состоят: 1) в народосчислении, 2) в раскладке сборов, 3) в учете общественных сумм и имуществ, 4) в распространении земледелия и инородной промышленности, 5) в ходатайстве у высшего начальства о пользах родовичей. Родовые управления и инородные управы ведают местное благочиние и благоустройство, а также раскладку и сбор податей. Кроме того, родовые управления, инородные управы (но не степные думы) суть органы словесной расправы между инородцами по делам судебным. Жалобы на решения инородных управ приносятся местной полиции, а на полицию - окружному суду (Учр. упр. инор., ст. 17‑32, 36‑43, 71‑111, 130, прилож.)¹⁰*.

Бродячие инородцы в общем пользуются теми же правами, что и кочевые; но 1) назначение земель по племенам на них не распространяется, 2) на отведенной им полосе они могут свободно переходить из губернии в губернию и 3) они не участвуют ни в денежных земских повинностях, ни в содержании степного управления (т. IX, ст. 856)¹¹*. Управление их представляет ту особенность, что у них нет ни степных дум, ни инородных управ, а родовое управление состоит из одного старосты (Учр.упр. инор., ст. 33‑35)¹²*.

Относительно самоедов Мезенского уезда в различных томах Свода содержатся друг другу противоречащие определения. Ст. 876 IX тома признает их кочевыми инородцами, а ст. 226 Пол. инор. - бродячими, и обе эти статьи основаны на одном и том же § 1 Устава об управлении самоедами 18 апреля 1835 г. (№ 8071). В подлинном тексте Устава самоеды названы бродячими и сообразно с этим они и поныне действующей ст. 881 т. IX¹³* в земских денежных по губернии повинностях не участвуют, между тем как кочевые инородцы в них участвуют.

Главное управление самоедами принадлежит министерству государственных имуществ, а местное заведование - управлению государственных имуществ Архангельской губернии. Родовое управление в каждой из трех тундр, отведенных самоедам Тиманской, Канинской и Большеземельской, состоит из старшины, избираемого на трехгодичный срок и именуемого в сношениях с правительством старостою. Кроме того избираются помощники старост. По желанию общества срок избрания можете быть сокращен. Старосты и их помощники утверждаются в должностях управляющим государственными имуществами. В случае совершения преступления или просьбы о том родовичей управляющий может и удалить этих лиц от должности ранее срока. Словесная расправа между самоедами определяется теми же правилами, какие установлены для сибирских инородцев (т. IX, ст. 901‑905; Учр. упр. инор., ст. 432‑468)¹⁴*.

Киргизы, кочующие в степях между Каспийским морем, Уральскою областью и губерниею Астраханской под именем киргизов Внутренней или Букеевской Орды, состоят в ведомстве министерства внутренних дел. До 1845 г. Орда эта управлялась ханами из рода султана Букей-Нуралиева. Но по смерти в 1845 г. хана Джангра, сына Букея, ханское достоинство было уничтожено и был утвержден временной совет из родственников покойного хана и одного чиновника министерства государственных имуществ. Затем, в 1858 году совет был преобразован в смысле усиления в нем русского элемента и изъятия из ведения министерства государственных имуществ. В административном отношении Внутренняя Орда подчинена теперь астраханскому губернатору, а в судебном - астраханской соединенной палате уголовного и гражданского суда¹⁵*.

Временный совет состоит из председателя, советника из русских чиновников и советников из ордынцев. Председатель назначается как из гражданских, так и из военных чинов министром внутренних дел по представлению астраханского губернатора. Так же назначаются и советники из русских чиновников. Советники из ордынцев назначаются преимущественно из киргизов, окончивших курс в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе, астраханским губернатором по представлению председателя совета. Совет решает все дела, зависевшие прежде от хана, т. е. все гражданские исковые дела между киргизами и из уголовных - дела по маловажным преступлениям и кражам до 30 руб. В случае несогласия большинства членов совета с председателем судебные дела представляются в соединенную палату, а административные - астраханскому губернатору (Учр. упр. инор., ст. 725‑731)¹⁶*. Вся орда разделена на семь частей (первую и вторую Прикаспийскую, Камыш-Самарскую, Нарынскую, Калмыцкую, Таловскую и Торгунскую). Каждой частью заведует особый правитель из ордынцев. Части делятся на старшинства, а старшинства - на аулы. Управители всех этих делений избираются ордынцами.

Главное управление калмыками, кочующими в Астраханской губернии, принадлежит ведению министерства государственных имуществ. Управляющий государственными имуществами Астраханской губернии есть вместе с тем главный попечитель калмыцкого народа; при нем состоит особое управление калмыцким народом, в состав которого, кроме правительственных чиновников, входит и депутат от калмыцкого народа. По своему составу калмыки разделяются на простолюдинов и на привилегированное сословие - нойонов и зайсангов. Прежде у калмыков существовало крепостное право, но законом 16 марта 1892 г. оно уничтожено. В отношении к местному управлению калмыцкий народ разделяется на семь улусов, каждый улус состоит из нескольких родов или аймаков, а каждый аймак делится на хотоны, в составе не менее 15 кибиток.

Во всех улусах и аймаках существуют улусные и аймачные сходы. Улусные сходы собираются раз в три года, чрезвычайные его собрания, в случае надобности, созываются попечителем калмыцкого народа. Улусный сход составляется из нойонов и зайсангов, по одному из каждого семейства, из всех аймачных старшин и хотонных старост и из выборных от хотонов калмыков-простолюдинов, по одному от каждых 20 кибиток. Постоянное заведование улусов принадлежит улусскому попечителю. Улусские попечители избираются главным попечителем из чиновников и с одобрения губернатора утверждаются министром государственных имуществ.

Аймачный сход составляют зайсанги, по одному от семейства, хотонные старосты и выборные от хотонов калмыки, по одному от каждых пяти кибиток. В сходах, как аймачном, так и улусном, могут участвовать только калмыки, имеющие не менее 25 лет, обладающие собственным хозяйством и не опороченные по суду. Участие в сходах и принятие выборных должностей обязательно. За неявку на сход полагается денежное взыскание в размере одного рубля. Аймачный сход собирается в сроки, назначаемые управлением государственных имуществ. Аймачному сходу принадлежит право исключать порочных калмыков и предоставлять их в. распоряжение правительства.

Сходом избираются аймачные старшины и хотонные старосты, сроком на три года. Аймачные старшины избираются из зайсангов безаймачных или простолюдинов, а хотонные старосты - только из простолюдинов.

Для рассмотрения судебных дел между калмыками организуются улусные зарго, состоящие под, председательством улусного попечителя, его помощника и двух заседателей, избираемых на три года улусным сходом из безаймачных зайсангов (т. IX, ст. 919‑943; Учр. упр. инор., ст. 584‑718¹⁷*; М. Г. C. 16 марта 1892 г. Собр. узак., № 46, ст. 453).

Кочевые инородцы Ставропольской губернии, калмыки, ногайцы, караногайцы, едишкульцы, трухменцы и киргизы состоят также в ведении министерства государственных имуществ. Управление их сосредоточивается в руках главного пристава, подчиненного местному губернатору. В помощь главному приставу по делам полицейским определяются в кочевья частные пристава. Внутреннее управление инородцами составляется из них самих по выборам сроком на три года. В каждом ведомстве или волости избирается голова, два старшины и казначей, а в аулах - аульные старосты, но число этих должностных лиц может быть изменяемо властью министра. Кроме того, для совещания по делам общественным собираются ежегодно к ставке частного пристава должностные лица, с ограниченным числом почетных людей, по назначению начальства. В судебном отношении все кочевые инородцы Ставропольской губернии подчинены ведомству общих судебных установлений. Улусный зарго у калмыков Ставропольской губернии выполняет функции волостного суда (т. IX, ст. 906‑918¹⁸* Учр. упр. инор., ст. 515‑579)¹⁹*.

Существенно особенное сравнительно с другими инородцами положение занимают евреи. Я уже говорил, что принадлежность к еврейству обусловлена не одним только племенным происхождением, но и вероисповеданием, что вместе с тем еврей не может по своему желанию выйти из состояния инородцев. К этому надо присоединить, что евреи не населяют, подобно другим инородцам, особо отведенных им земель, а живут вперемежку с природными обывателями в городах и селах. Этим, конечно, объясняется, что закон требует от всех евреев приписки к одному из установленных в государстве состояний (т. IX, ст. 768). В силу такой приписки к купеческому, цеховому, мещанскому обществу евреи не перестают, однако, быть инородцами.

Требование приписки евреев к одному из сословных обществ природных обывателей как бы предполагает, что сами евреи никаких особых еврейских обществ не составляют. Однако в действительности это не так. Устанавливая обязательную приписку евреев к обществам природных обывателей, законодательство наше и самих евреев соединяет в местные еврейские общества, чем, разумеется, искусственно поддерживается еврейская обособленность и солидарность. Хотя существовавшие кагалы упразднены законом 19 декабря 1844 г.²⁰*, постановлявшим, что “никакое особое еврейское управление существовать не должно, а потому все кагалы уничтожаются, а дела их немедленно передаются, по принадлежности в городские думы и ратуши” (П. С. З. № 18546), однако, цель законодателя на деле не осуществилась, благодаря тому, что были сохранены особые еврейские сборы, коробочный и свечной, которому подлежат еврейские общества. Вот почему и действующее законодательство признает существование повсеместно особых еврейских обществ (напр., в ст. 823 Учр. упр. инор.; ст. 1 Приложения к ст. 281 Уст. подат.)²¹*. Евреи, живущие в городах, избирают особых сборщиков податей, исполняющих обязанности мещанских и цеховых старост (Учр. упр. инор., ст. 821)²²*. Раскладка между евреями сборов на содержание еврейских общественных богоугодных и служебных предметов делается особыми избранными еврейским обществом уполномоченными (Уст. подат., ст. 280, Прилож., ст. 2)²³*.

Хотя евреям не отведено особой местности для исключительного их поселения, как другим инородцам, но евреи все-таки не пользуются свободой передвижения, а могут, по общему правилу, селиться только в так назыв. черте еврейской оседлости, что и составляет самую существенную особенность юридического положения евреев. Они могут селиться только в губерниях бывшего Царства Польского, Бессарабской, Виленской, Волынской, Гродненской, Екатеринославской, Ковенской. Минской, Могилевской, Подольской, Полтавской, Таврической, Херсонской, Черниговской и в Киевской, кроме города Киева. В Курляндской губернии дозволено жить только евреям, поселившимся там до 1835 г., а в губерниях Витебской и Могилевской только жить без водворения на постоянную оседлость (Уст. пасп., ст. 12)²⁴*. Вне этих местностей евреям дозволяется находиться только временно: 1) для принятия наследства, 2) для отыскания законных прав собственности в местах судебных и правительственных, 3) для торговых дел и для торгов на подряды и поставки, имеющие совершаться в пределах еврейской оседлости. Кроме того евреям, записанным в первую гильдию, разрешается приезжать: 1) в столицы и другие города два раза в год для покупки товаров с тем, чтобы пребывание их не превышало 6 месяцев в год, и 2) на ярмарки нижегородскую, ирбитскую, харьковскую и сумскую для покупки и оптовой продажи. Евреям, записанным во вторую гильдию, приезд в города вне черты оседлости разрешается только раз в год на 2 месяца, на ярмарки крещенскую и летнюю в Киеве (ст. 157‑166)²⁵*. Впрочем, постановления о черте еврейской оседлости имеют не безусловную силу. Весьма многим евреям дозволяется повсеместное жительство. Таким правом пользуются именно: 1) евреи, не менее пяти лет записанные в первую гильдию; 2) евреи, имеющие ученые степени; 3) окончившие курс высших учебных заведений; 4) дантисты, аптекаря, фельдшера, акушерки, и 5) находящееся в высших учебных заведениях или изучающие фармацию, фельдшерское или повивальное искусство (ст. 12, п. II)²⁶*.

Временными правилами 3 мая 1882 года и в пределах еврейской оседлости евреям воспрещено: 1) вновь селиться вне городов и местечек, за исключением лишь существовавших до 1882 г. еврейских колоний, занимающихся земледелием²⁷*; 2) приобретать в собственность, брать в аренду или в заклад недвижимость вне городов и местечек (т. IX, ст. 778, примеч. 1). Воспрещается, также евреям селиться вновь на 50‑верстном от границы расстоянии (Уст. пасп., ст. 18).

Евреям, не имеющим ученых степеней доктора, магистра или кандидата, запрещено поступать на гражданскую государственную службу (Уст. служ. прав., ст. 9 и 40). Но так как у нас право поступления на гражданскую службу для всех вообще обусловлено или происхождением, или высшим образованием²⁸*, то это правило для евреев не может иметь особенно стеснительного значения. Если бы его не было в своде, то право службы получили бы только дети евреев-купцов первой гильдии и евреи, оканчивающее курс средних учебных заведений с медалями.

К специальным ограничениям, установленным для евреев, относится еще запрещение носить особую одежду и запрещение еврейкам брить головы (т. IX, ст. 775).

Все эти специальные постановления относятся только к евреям-раввинистам. Караимы законом не относятся к евреям и пользуются общими правами наравне с природными обывателями.

Примечания:

¹* Despagnet , Droit international, 1819, р. 218.

²* В IX т. изд. 1899 г. инородцы подразделяются на следующие разряды: 1) сибирские инородцы; 2) самоеды Архангельской губернии; 3) кочевые инородцы Ставропольской губернии; 4) калмыки, кочующие в Астраханской и Ставропольской губерниях; 5) киргизы Внутренней Орды; 6) инородцы областей Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Уральской и Тургайской; 7) инородческое население Закаспийской области; 8) евреи (762).

³* [В издании т. IX св. зак. 1899 г. подразделение это опущено].

⁴* [Ст. 45 пол. об инородцах изд. 1892 г.]

⁵* [ст. 41 и 135.]

⁶* Бывшие сибирские и оренбургские киргизы, дунгане и таранчи.

⁷* [Ст. 123 пол. об инород. изд. 1892 г.]

⁸* [Ст. 124.]

⁹* [Ст. 119, 118.]

¹⁰* [Пол. об инородцах изд. 1892 г., ст. 46‑63,67‑74,138‑178, 38, прил.]

¹¹* [Ст. 40 пол. об инородцах изд. 1892 г.]

¹²* [Пол. об инородцах. ст. 64‑66.]

¹³* [Ст. 234 пол. об инородцах изд. 1892 г.]

¹⁴* [Положение об инородцах ст. 244‑248, 265‑268.]

¹⁵* Согласно примечанию к ст. 581 положения об инородцах по прод. 1906 г., возникающие в кочевьях киргизов Внутренней Орды уголовные и гражданские дела подчинены ведению Астраханского Окружного суда на тех же основаниях, коими руководствовались до сего в отношении этих дел Астраханская Палата уголовного и гражданского суда.

¹⁶* [Пол. об инородцах, ст. 581‑588 (см. прод. 1906 г.).]

¹⁷* [Пол. об инород. изд. 1892 г., ст. 441‑464. Ст. 584‑718 учр. упр. инородц. соответствуют различным ст. пол. об инородц. изд. 1892 г. См. сравнит, указ. статей пол. об инородц., изд. 1857 и 1892 гг., а также прод. 1906 г.]

¹⁸* [Ст. 374‑386 пол. об инород. изд. 1892 г.]

¹⁹* [См. сравн. указ. статей пол. об инородцах изд. 1857 и 1892 гг., а также прод. 1906 г.]

²⁰* В городе Риге и в городах курляндской губернии они уничтожены только в 1893 г.

²¹* [См. Город. Пол. изд. 1892 г. ст. 6 и 95 (прим.); зак. о сост., т. IX изд. 1899 г. ст. 792, 816 и прилож. к последней.]

²²* [Ст. 821 учр. упр. инор., соответствующая ст. 280 уст. о податях отменена.]

²³* [Прилож. к ст. 280 уст. о податях исключено.]

²⁴* [Устав о паспортах изд. 1903 г., прилож. к ст. 68.]

²⁵* [Прилож. к ст. 68 уст. о пасп. изд. 1903 г., уст. о нак. ст. 63; зак. сост. изд. 1899 г., ст. 785 и 2 прим. к ст. 828.]

²⁶*

²⁷* [Высочайшее утвержд. 16 июня 1905 г. мнением Государств. Совета постановлено: “действие примечания 1 к ст. 779 законов о состояниях (св. зак., т. IX, изд. 1899 г.) о воспрещении евреям в черте постоянной их оседлости впредь селиться вне городов и местечек не распространяется: а) на аптекарских помощников, дантистов, фельдшеров и повивальных бабок, и б) на каменщиков, каменотесов, плотников, штукатуров, садовников, мостовщиков и землекопов”. 10‑го мая и 6 декабря 1903 г., а также 24 ноября 1905 г. Высочайше утверждены списки поселений, расположенных в черте еврейской оседлости, в которых евреям разрешено жительство.]

²⁸* [Высочайшим указом 5 октября 1906 года доведено: “предоставить всем российским подданным, безразлично от их происхождения, за исключением инородцев (св. зак., т. IX, изд. 1899 г. зак. сост., ст. 762), одинаковые в отношении государственной службы права, применительно к таковым правам лиц дворянского сословия, с упразднением всех особых преимуществ на занятие по определению от правительства некоторых должностей в зависимости от сословного происхождения”.]